Вероятнее всего, она ничего не подразумевала. А если даже и подразумевала, ее жажда мщения за эти полчаса уже угасла. Они весело посмеются над возникшей ситуацией и отправятся спать — она на кровать, он на пол, как и прошлой ночью.

По дороге в свою комнату он убедил себя в этом и понял, что именно этого он и хочет, правда, в последнем убедился не до конца. Однако едва он распахнул дверь и увидел мисс Слотер в халате и с распущенными волосами, от его убежденности не осталось и следа.

Она сидела у окна, положив ноги на скамью, в позе русалки, и из-под ее халата выглядывали голые щиколотки. Вернее, на ней был его халат. Когда он это понял, сердце его забилось быстрее.

Не повернув головы, она продолжала потягивать кларет, причем делала это привычными движениями: не изгибала шейку, не облизывала губы. Она опустила руку на колени, и в этот момент его халат, который был слишком велик ей, упал с одного плеча и открыл его взору блестящий темно-фиолетовый шелк.

Оказывается, на ней не ночная сорочка. Его пальцы и ладони хорошо помнили, какова фиолетовая ткань на ощупь. И губы тоже. Кровь в венах побежала быстрее.

Он плотно закрыл за собой дверь, однако его ладонь осталась лежать на ручке. Примерно в восемнадцати дюймах над ней находилась щеколда. «Задвинь ее», — говорил ему внутренний голос, и каждая клеточка тела соглашалась.

Но задвинуть щеколду — значит, связать себя обязательствами. Звон металла станет символом драмы, в которой для него нет достойной роли. «Да, — будет это значить, — я готов послужить возбужденным членом в твоей схеме». А готов ли он на самом деле? Уилл разжал пальцы, сжимавшие ручку, и сложил руки на груди. Он пока не решил.

Мисс Слотер глубоко вздохнула, при этом ее плечи поднялись и опустились.

— А знаете, я горжусь собой. Горжусь тем, что действовала обдуманно и рационально. — Она снова поднесла бокал к губам. Он заметил полупустую бутылку на приоконной скамье рядом с ней.

Замечательно. Она пьяна. Еще одна причина, чтобы не поддаваться искушению, которое создают фиолетовый шелк и просторный халат. Он чуть-чуть сдвинулся влево и привалился к стене.

— И правда, я не встречал более рациональных и благоразумных людей, чем вы.

— За ужином я такой не была. — Она сделала большой глоток кларета. Наверное, ему следовало забрать у нее бутылку.

— Вас спровоцировали. — Он будет слушать ее, будет шутить с ней, заберет у нее бокал и уложит ее в постель, пока она еще что-нибудь не натворила.

— Все, что он сказал, необоснованно. — Она продолжала говорить в бокал, ее голос звучал страстно, в нем ощущалась сила правды. — Я имею в виду не только его грубость и злость. У него не было никаких веских аргументов, чтобы нападать на меня.

Конечно. Хотя этот мерзавец унизил ее перед всей компанией, она сослалась в ярости на отсутствие у него логики.

— Да, его аргументация оставляла желать лучшего. — Он неторопливо прошел к креслу, на ходу расстегивая сюртук. — Ему нужно было бы в первую очередь решить, как воспринимать случившееся: либо считать, что я переспал с вами, либо поверить, что я всю ночь провел на полу. Оскорбления теряют большую долю ядовитости, когда противоречат друг другу.

— Его замечания в ваш адрес звучали жалко. — Она отставила бокал и устремила взгляд в окно. Уилл находился в комнате уже минуту, однако она ни разу не посмотрела на него. — Он наверняка сейчас строит самые гадкие предположения насчет того, чем мы тут занимаемся. Пусть мучается, он это заслужил.

— Возможно. — Это зыбкая почва, и преодолеть ее нужно с осторожностью. Он снял сюртук и перебросил через подлокотник. — Хотя, должен признаться, я не могу перетруждать свои мозги размышлениями о мистере Роаноке и наказаниях, которые он заслужил.

— Вы и не должны. — По движению ее плеч он понял, что Лидия снова глубоко вздохнула. Затем она встала со скамьи, но не запахнула халат, и он, соскользнув на пол, напомнил крохотное озерцо вокруг ее ног. Он сразу же представил богиню, которая вышла из морской пены.

Но если богиня олицетворяла собой невинность и ее обнаженное тело в полной мере гармонировало с природой, то одежда Лидии Слотер воплощала грех. Черно-фиолетовый шелк притягивал взгляд, подчеркивал соблазнительные очертания фигуры и призывал восхищаться полной грудью с аппетитными сосками, плоским животом, изящным изгибом бедер.

Чтоб ему провалиться! Как же получилось, что он оказался не готов к такому зрелищу? Ведь он уже видел ее в этом платье. И успел прикосновениями познакомиться с ее фигурой. Когда он входил в комнату, уже тогда догадывался, каковы могут быть ее намерения.

И все же, несмотря ни на что, у него пересохло во рту. Сознание затуманилось. Участившийся пульс громкими ударами молота отдавался в голове.

«Нельзя. Не сейчас. Она не в том настроении». Вот если бы ему удалось поймать ее взгляд, его тело сразу же признало в ней даму, которая заслуживает уважения, — чужую любовницу. Самостоятельную личность, а не существо, созданное для любовных утех. Тогда он нашел бы слова, чтобы объяснить им обоим, почему им не следует этим заниматься.

Возможно, она чувствует это. Поэтому и отводит глаза. Она наклонилась и взяла бокал, при этом шелк зашевелился, как живой, и увлек за собой взгляд к другим, тоже достойным восхищения прелестям. Допив кларет, она поставила бокал обратно.

— Блэкшир. — Она впервые прямо посмотрела на него. — Не заставляйте меня упрашивать.

Уилл понял, что даже под дулом револьвера не сможет найти ни одного подходящего слова. Он мог только смотреть, как она идет к кровати. Внутри у него все клокотало, как будто там несся кавалерийский полк.

Будь он проклят тысячу раз. Он никого не обманет со своими принципами. Когда доходит до дела, возникает лишь одно желание — поддаться своему возбуждению.

Кларет. Блэкшир подошел к приоконной скамье.

— Сколько вы выпили? — Он поднял бутылку. Мысль о выпивке внезапно показалась ему очень соблазнительной. — За ужином вы почти ничего не ели.

— Не надо заботиться обо мне. Сейчас мне от вас нужно совсем другое. — Два сапога пара, она и ее покровитель. Агрессивные пьяницы, оба. А ведь ей опять удалось найти его слабое место: она употребила слово «нужно», которое способно заставить его проползти на животе по каменистой почве целую милю.

Ей нужно нечто, что он в состоянии дать. Он оперся одной рукой о стену.

— Я и не отказываюсь, Лидия.

— Тогда приступайте.

Если он сейчас посмотрит на нее, он пропал. Уилл судорожно вздохнул.

— Это неправильно. — К нему ненадолго вернулось здравомыслие. — Вы не в том состоянии, чтобы понимать, чего вам хочется. А я не хочу пользоваться вашим состоянием. — Он налил вина в бокал.

— Я знаю, чего я хочу, с той минуты, когда встала из-за стола. — Короткое молчание. — И я выпила всего один бокал.