– Вот я и говорю – это вас хотели подставить, – уже с отчаянием напомнил Олег. – А вы никак не хотите понять! Не разобраться с вами, а подставить вас! Это тонкая игра, тут не просто бандиты! Я сам все время думал, что это вы стараетесь убить свою жену! И только недавно до меня дошло, до чего же вы в таком случае подставляетесь!

Николай молчал. По его виду невозможно было определить – согласен он с этой точкой зрения или нет. Его обширное лицо оставалось неподвижным, взгляд был направлен куда-то в глубь себя. Наконец он глубоко вздохнул, как будто просыпаясь, и посмотрел на Олега с некоторым удивлением.

– Не думал, что буду сидеть с вами вот так и говорить о своих делах, – сказал он. – Даже дико как-то.

– Да и мне тоже как-то диковато, – признался Олег.

– Почему вы обо мне беспокоитесь, а? – Он спрашивал это без иронии – скорее, с недоумением. – Нина умерла, делить нам больше нечего. Насчет взаимной любви и дружбы – это уж перебор…

– Да, верно, – торопливо согласился Олег. – А беспокоюсь я не столько за вас, сколько за нее. Задним числом, так сказать. Я в последнее время только и делал, что занимался этими покушениями. Не могу я теперь все бросить и отойти в сторонку. Да и вам это повредит.

– Мне-то да, – все так же задумчиво и удивленно ответил Николай. – Скажите начистоту – вы в самом деле не верите, что я на нее покушался?

– Не хочу верить. – Олег поколебался и уже не так уверенно добавил: – Не верю.

– Ну спасибо, – тот с глубоким вздохом отодвинул подальше тарелку и махнул официанту. – Кофе!

И, обратившись к Олегу, поведал о том, как продвигается следствие. Рассказал более подробно обо всех обстоятельствах, при которых погибла Нина. О том, как она была опознана сотрудницей в этом ресторане, о пропаже всех ее документов вместе с сумкой. Олег жадно слушал. Пропажа сумки особенно его взволновала.

– Почему забрали сумку? Это же не грабеж!

– Может, хотели замаскировать под грабеж!

– Вряд ли. Тут что-то другое. Значит, ее сбили, а потом остановили машину, вышли, забрали сумку… Опять лишний риск! Зачем он нужен? Им должно быть все равно, как обставить дело, подозревать-то все равно будут вас!

Николай поежился:

– Может, и так. Тогда сумку взяли, чтобы ее подольше не опознали. Тянули время!

– Зачем?

Официант принес две чашки кофе и с недоумением, даже с тревогой посмотрел на нетронутые Николаем блюда. Видно, такое поведение постоянного клиента было ему в диковинку. Мужчины молчали, пока тот не собрал тарелки и не отошел подальше. А потом Николай сказал, что следователь высказал еще одну версию. Сумку мог подобрать случайный прохожий, увидевший Нину первым после того, как случилось несчастье. Грустно, но факт – иногда такие вещи случаются, и свидетель, вместо того чтобы помочь, грабит и бросает жертву. Тогда это сразу два дела.

– Конечно, такой возможности исключать нельзя, Нина была хорошо одета, привлекала внимание. Меня одно бесит – если бы этот гад хотя бы вызвал «скорую», можно было успеть. Хотя вряд ли…

Они расстались, почти по-товарищески пожав друг другу руки. Олег никогда бы не поверил в подобную возможность, когда отправлялся на свидание.

– Если что, созвонимся, – сказал Николай, когда Олег отверг предложение его подвезти. – А то, что вы мне сказали, я запомню. И подумаю…

– Если будут новости…

– Конечно, сообщу. Следствие идет, но свидетелей-то пока нет.

Они стояли на крыльце и никак не могли попрощаться. Оставалось еще кое-что. Оба думали об этом, но не решались заговорить. Николай наконец решился:

– Похороны завтра, – сказал он. – В десять. Адрес дать?

Олег записал адрес и снова пожал Николаю руку. «Я бы так не смог, – подумал он, глядя вслед удаляющейся машине. Синяя «Хонда» быстро исчезла за поворотом – тем самым поворотом. – Неужели для них в самом деле не существовало ревности?»

Женщина уже несколько минут стояла перед дверью, не решаясь позвонить. Она то поднимала, то безвольно роняла руку, прислушивалась, наклоняясь к замочной скважине. Наконец нажала на кнопку звонка.

Хозяева были дома – Тамара определила это еще на улице, по окнам, где горел свет. Эти окна она знала очень хорошо. Когда-то женщина сама зажигала в них свет.

Глазок потемнел, и после паузы дверь отворилась.

– Это ты? – Валерий оправил на груди расстегнутую рубашку и оглянулся.

– Сам видишь, что я, – Тамара говорила спокойно, чуть насмешливо. Стук своего колотящегося сердца слышала только она сама. – Можно войти?

– А что случилось?

– Так можно или нельзя?

Не дожидаясь разрешения, она сделала шаг вперед. Мужчине пришлось отступить, и она оказалась в квартире. Из кухни выглянуло испуганное бледное лицо. Тамара учтиво кивнула и поздоровалась.

Лика вышла в коридор, теребя в руках кухонное полотенце. Она перевела взгляд на сожителя.

– Я по делу, – официально сказала Тамара. И, увидев вытянувшиеся лица, поспешила успокоить хозяев: – Не в связи с наследством, сами понимаете. Мне ничего не нужно.

– Понимаешь, – виновато сказал Валерий, – мы собирались уходить.

– Так поздно, куда?

– В театр. Но если ты ненадолго…

Не дожидаясь его помощи, Тамара сняла шубу, повесила ее на вешалку. Постучав об пол каблуками, прошла в комнату. Лика проследила за ней ненавидящим, но беспомощным взглядом.

– Я не разуваюсь, но у вас не очень чисто, – язвительно заметила Тамара.

– Все равно у нас разуваются, – бросила та и скрылась в кухне.

Валерий плотно закрыл дверь. Он провожал бывшую жену каким-то странным взглядом – будто не верил, что она решилась войти. Тамара подошла к окну, выглянула, постучала пальцами по стеклу. Потом осмотрела кончики пальцев и отряхнула их – довольно демонстративно.

– Сразу видно, что больше никто не убирается, – заметила она будто про себя.

– На что ты намекаешь? – ощетинился он. – Лика, между прочим, работает! Это ты весь день дома!

– Да, – согласилась она. – А Маша умерла. Она ведь делала всю работу по дому, верно?

– Разве при тебе было по-другому?

Тамара обернулась и прищурилась. Она не могла различить его лица с такого расстояния, а очки надевать не хотела. В них она всегда чувствовала себя сдавшейся, проигравшей.

– Да, она и тогда вела все хозяйство. Но я никогда не обращалась с ней, как с прислугой! И она никогда не говорила, что уйдет отсюда навсегда. Как видишь, разница есть!

– По-твоему, это мы виноваты в том, что ее убили?! – Валерий уселся на диван и раздраженно отбросил в угол смятые газеты. – Так даже следователь не думает, между прочим!