– Ты не о том подумала, – быстро вставил Антон. – В храме нас поймали караульные. Они думали, что мы собираемся обокрасть священников, так что посадили нас в камеры. Твоя сестра в порядке.

– Как ты мог это допустить? – спросила Антона Беру. Она не знала, про что именно спрашивает: что Эфира в тюрьме или что Гектор стоит перед ней, словно дух мести. Обе мысли были невероятными.

– Твоя сестра – убийца, – сказал Гектор. – Она заслуживает заключения. И я удостоверюсь, что она больше никогда не заберет ни одной жизни.

– Беру, – сказал Антон, делая шаг к ней. Он казался разбитым – волосы взъерошены, под глазами залегли тени. – Прости.

Гектор взмахнул рукой, чтобы заставить Антона отступить.

– Ты сделал, как я просил. Можешь идти.

Беру поняла, что это была не просьба, а приказ.

Антон перевел взгляд с нее на Гектора.

– Я не оставлю тебя с ней. – Его голос слегка дрожал, но Беру оценила его попытку.

– Просто иди, Антон, – тихо сказала она.

Взгляд юноши остановился на ней.

– Что, если он постарается навредить тебе?

«Может, я это заслужила», – подумала Беру.

– Волноваться нужно было прежде, чем ты привел его сюда, – сказала она холодно. – Теперь разбираться нам двоим. Уходи.

Антон бросил еще один запуганный, беспомощный взгляд на нее прежде, чем медленно развернуться. Девушка смотрела, как он исчезает за дверью и оставляет ее с Гектором наедине.

По спине Беру пробежал холодок. Она потянула за край бинта, закрывающего черный отпечаток руки на ее запястье.

– Как ты отыскал нас после всего произошедшего?

Гектор медленно покачал головой, взгляд его был потерянным и далеким.

– Я не искал. Судьба привела меня сюда, чтобы я мог остановить ее. И ты мне поможешь.

– Зачем мне помогать тебе вредить моей сестре? – Страх сменила злость.

– Потому что, – сказал Гектор, – ты единственный человек помимо меня, кто знает правду о том, что она сделала. Что Бледная Рука не просто убивает нечестивых. Она убивала невинных людей – людей вроде моей семьи. Если кто-то не остановит ее, умрут другие.

– О чем ты говоришь?

– Куда идет она, туда и тьма, – сказал Гектор. – Ты знаешь правду о своей сестре. Ты знаешь, что она сделала. Если ты всем расскажешь, они тебе поверят. Она носитель зла. Предвестник тьмы.

– Это неправда, – яростно сказала Беру. – Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Я был там, когда она убила мою семью. Как и ты.

Девушка закрыла глаза. Она знала, что если бы Эфира была здесь, то она не позволила бы Беру сделать то, что та собиралась.

– Ты не знаешь всю историю.

– Всю историю? – повторил Гектор. – Моя семья приняла твою сестру, а она хладнокровно их убила. Мне пришлось хоронить их тела. Такова история.

Беру покачала головой.

– Это был несчастный случай. Она не пыталась никого убить.

– Она их убила.

– Она пыталась исцелить меня, – в отчаянии сказала Беру. – Она… она не знала, что делает. Она забрала у них эшу по ошибке. Это не ее вина. А моя.

Гектор отпрянул назад, уставившись на нее.

– Помнишь, как я заболела прямо перед тем, как умерла твоя мать?

Руки Гектора сжались в кулаки с такой силой, что его затрясло.

– Я причина, по которой умерла твоя семья, – сказала Беру. – Не вини Эфиру. Это моя вина. Всё это. Я причина, по которой существует Бледная Рука. Если бы не я, Эфира бы никогда не забрала ничью жизнь.

Гектор прищурился.

– Тогда искупи вину, – сказал он. – Помешай сестре убить еще кого-то.

Его слова ударили ее в самое сердце, потому что часть ее знала, что он прав. Если Беру действительно сожалела о смертях, случившихся по ее вине, то она не просто спорила бы об этом с Эфирой. Она бы нашла способ это прекратить.

Не впервые она думала об этом. Каждый раз, когда Эфира надевала маску и уходила в качестве Бледной Руки, эта мысль посещала ее.

– Пойдем со мной, – сказал Гектор, протягивая ей руку. – Помоги мне показать всем, что наделала Бледная Рука. Помоги мне остановить ее.

Беру посмотрела на эту руку, а потом на занавеску позади него.

– Я никогда, – сказала она дрожащим голосом, – не предам свою сестру.

Она протянула руку и дернула занавеску. Гектор бросился вперед, хватая ее за руку, и упавшая занавеска обернулась вокруг них.

– Просто отпусти меня! – крикнула Беру, отступая к столу и волоча Гектора за собой. Она завела одну руку назад, пытаясь дотянуться до чего-то – чего угодно, – что помогло бы. Ее пальцы сомкнулись вокруг пары медных клещей. Одним резким движением она ударила ими Гектора в плечо.

Он двинулся, чтобы помешать ей, дернув ее за руку и размотав бинт на ее запястье. Ткань упала, и Гектор замер, глядя на Беру.

Та проследила за его взглядом. Бинт соскользнул с руки, словно змея сбросила кожу. Под ним на ее коже был выжжен темный отпечаток руки.

Хватка Гектора стала сильнее, и он медленно развернул Беру к себе.

– Нечестивые падут от бледной руки смерти, – сказал он, его взгляд все еще был прикован к отпечатку. – Тот, что спит в пыли, восстанет. – Он поднял взгляд на ее лицо. – Это ты.

Беру зажмурилась. Она не понимала, что означают слова Гектора, но страх в его глазах был невыносимым бременем.

Он отпустил ее запястье, отступая.

– Неупокоенная.

Слово прошипело в воздухе между ними словно дым.

Беру прижала запястье к груди, словно, спрятав метку, могла скрыть правду о себе. Но было слишком поздно. Как бледные отпечатки рук отмечали жертв Эфиры, темный отпечаток стал меткой Беру.

Гектор видел его и знал, что это значит.

Причина, по которой Эфира забирала жизни, чтобы исцелить Беру. Причина, по которой их украденные эши всегда покидали ее. Потому что она не просто болела. Пять лет назад Беру умерла.

И Эфира вернула ее к жизни.

Она услышала лязг металла и открыла глаза. В тусклом свете алькова Гектор стоял над ней с мечом в руке.

– Ч-что ты делаешь?

– Ты восстала из мертвых, – сказал Гектор. – Ты третий предвестник. Ты приведешь век тьмы.

Слова Гектора пронзили ее, хотя она почти не поняла их.

Юноша поднял меч. Беру могла только смотреть, замерев, как лезвие блеснуло над ней.

Но потом – вспышка движения, и внезапно кто-то сбил Гектора с ног.

Антон. Он вернулся.