– Ясно. Но сегодня я не хочу больше работать. Давай просто поговорим. Я тоже одинока, и чтение дневника разбередило мне душу. Заставило вспомнить об отчаянии моего народа…

– Сочувствую…

– Да ладно, погрустили, и хватит! Давай проведем вечер вместе. Перекусим где-нибудь – место выбирай сам, прогуляемся. А завтра каждый пойдет своей дорогой. Идет?

– Одевайся, – сказал я ей.

Мила проворно оделась. Просто и незатейливо, как старшеклассница: джинсы, изящные кроссовки, блузка и легкий свитер, который она набросила на плечи. Совсем не похожа на тех девиц, которые работают вечерами и заманивают клиентов вроде меня. Я решил зайти с ней в пиццерию. Мы заказали по пицце и пиву, смешавшись с гурьбой молодежи, которая ела и беззаботно смеялась. И хотя мы с Милой мало чем отличались от них внешне, в душе мы были настоящими стариками.

– Еще девочкой, в десять лет, я увидела, как мои родители оплакивают смерть нашего президента Тито. Отец говорил, что только он был в состоянии поддерживать единство всех наших республик и что скоро наступят трудные времена. Я не знала, кто такой Тито, мне казалось, это какой-то телеведущий. Подростком я жила беззаботно. Мы не знали бед, которые предрекал мой папа. В прошлом году, когда я только окончила старшую школу, к власти пришел Милошевич. В школе нам говорили, что он новый Тито. Но многих из нас не очень-то убеждали его националистические речи. Казалось, кроме “великой Сербии”, он не способен рассуждать ни о чем. Напряжение в стране росло, и мы с сестрой поняли, что лучше куда-нибудь сбежать. У нас с глаз словно пелена спала. Мы приехали в Милан несколько месяцев назад. Сначала думали работать в сфере моды. Нас завораживал мир лоска и роскоши, который мы видели по телевизору. Но потом оказалось, что нужно вкалывать по двадцать часов в день ради крошечного заработка. На жизнь его не хватает, и мы поняли, что, как ни крути, придется удовлетворять чужую похоть, – хотя бы за деньги. Это неправильно, Антонио?

Меня позабавила ее прямота и то, что она упорно продолжала звать меня Антонио.

– Я очень рано усвоил, Мила, что неправильно клеить моральные ярлыки к человеку, у которого пустое брюхо.

Мила пожала мне руку и поблагодарила за поддержку.

– Знаешь, Антонио, сегодня ты кажешься мне человеком без возраста. Бледным и смуглым одновременно. И глаза у тебя особенные. Встретившись на мгновение с тобой взглядом, я заметила в тебе спокойствие и жизненную силу, которые притягивают.

Мила поняла, что мне слегка не по себе и я не расположен слушать ее признания. Наш уговор был простым: ужин и ничего более.

– Не волнуйся, я не завлекаю тебя.

– Послушай, Мила, Милан – чудный город, но опасный, подобно всем большим городам. Он проглотит тебя, если зазеваешься хоть на минуту. Если хочешь выжить, всегда держи наготове презерватив, не пей, не употребляй наркотиков и не подчиняйся моде – это дорогое удовольствие. Никогда не теряй головы ради одного дивного вечера.

– К чему ты клонишь?

– Я знал многих девушек, чья жизнь пошла наперекосяк из-за одной-единственной дозы.

– Я поняла, Антонио, я никогда не потеряю головы.

– Тем лучше для тебя. И если уж ты вынуждена заниматься именно этим ремеслом, используй свой ум. Сразу вложи деньги в жилье. Купи квартиру, пусть даже небольшую, но свою собственную. Если у тебя будет свой дом, никто не посмеет выбросить тебя на улицу. Запомни: дом – это убежище, место, куда можно вернуться, дом – это спокойствие. Не бери пример с глупцов, не сори деньгами, тратя их на всякую чепуху.

Мы говорили о работе и о будущем, прогуливаясь мимо освещенных витрин Милана. Прежде чем расстаться, мы съели по мороженому. Затем Мила достала из сумки ручку и листок бумаги и что-то написала.

– Передай это письмо Селении, пожалуйста. Я написала ей, что она может приехать ко мне в Милан, когда захочет. Я всегда рада принять ее.

– Не уверен, что смогу выполнить твою просьбу, но постараюсь.

Я проводил ее до такси, открыл дверцу, и на прощание Мила сказала мне:

– Я буду ждать, что когда-нибудь ты придешь ко мне в гости, мой друг… Удачи, Антонио!

Она поцеловала меня в щеку и села в такси. Прежде чем захлопнуть за ней дверцу, я добавил:

– Будь осторожна, Мила, и всегда смотри вперед. Не стоит цепляться за прошлое, живи настоящим. Усвой это. Ни пуха, ни пера!

Я закрыл дверцу, подождал, пока машина отъедет подальше, и пешком отправился домой, где, как всегда, остался наедине со своими мыслями.

Мила назвала меня “мой друг”…

Можно ли так обратиться к человеку, с которым ты едва знаком? Вероятно, да…

В одном я был уверен: люди, которых знаешь давно, порой вовсе не друзья тебе.

Дома я постарался расслабиться, включил телевизор и стал смотреть новости: “На Сицилии убит известный мафиози…”

У этих сволочей всегда пистолет наготове, подумал я, прежде чем уснуть.

Настало лето. Народ уезжал в отпуск. Дороги были запружены машинами. На вокзалах и в аэропортах столпотворение. Именно этого момента я и ждал. Поезд, забитый галдящей молодежью, помчал меня на Сицилию. Все эти парни и девушки ехали туда ради моря и солнца, а я ехал на свою войну, и в моем сердце не было ни капли жалости к врагам.

Моим убежищем стала вилла с видом на море, расположенная, пожалуй, далековато от родного городка, зато там я был в сравнительной безопасности. В доме имелось два входа: со стороны дороги и с пляжа. Я заплатил немалые деньги, чтобы двое моих миланских приятелей сняли его на все лето.

В гараж я поставил новенький “БМВ” и два мотоцикла, все ворованное. В железном сейфе я держал оружие, а также перчатки, усы, парики и даже полицейскую форму.

Каждое утро, захватив с собой полотенце, я выходил на пляж поплавать. Я сосредоточенно продумывал военную операцию, которую вот уже несколько лет считал делом своей жизни.

Однажды утром я прочел в газете давно ожидаемую новость, но она все равно застала меня врасплох.

“Главари сицилийской мафии Нетторе и Джуфа вышли из тюрьмы по истечении срока заключения”, – сообщалось в местной газете.

Но это было не единственное известие, полученное в то утро. Друг сообщил мне о том, что накануне вечером произошло покушение на одного из наших союзников. Тот проживал в городке недалеко от Казамарины. К счастью, план убийц провалился.

Требовалась моя помощь, но мне совсем не хотелось отвлекаться на посторонние дела. Я и так уже внес немалый вклад в чужие войны. Теперь необходимо подумать о своей.

Но, услышав имя человека, предпринявшего покушение, – Джино Миртилло, – я тотчас передумал. Джино и его братья были ближайшими друзьями Джуфы.

Я сразу перешел к действиям: надел бронежилет, вооружился девятикалибровым пистолетом, прихватил запас патронов и прыгнул в седло мотоцикла. Я домчался до места встречи с союзниками, которое находилось в их городке, и попросил подробнее рассказать о покушении.