– Зачем он ее убил? – спросила я таким же взволнованнымшепотом, вглядываясь в ту сторону, где находилась мертвая Вероника.

– Не «зачем», а «почему»! – уточнила Надежда. – Онубил ее потому, что она стала опасна. Она готова была все рассказать нам.

– Но ведь он мог освободить ее, помочь ей убежать, пока насне было!

– Понимаешь, если даже мы, не очень опытные в таких делах,чуть-чуть не заставили Веронику заговорить – значит, у какого-нибудьпрофессионала она выложила бы все в первую минуту допроса! Так что гораздонадежнее заставить ее замолчать раз и навсегда. Кроме того… – Надеждасделала паузу, и, несмотря на окружающую темноту, я поняла, как онавзволнована, – кроме того, Вероника стала ему больше не нужна. А отненужных людей он избавляется…

– Не нужна? – переспросила я. – Но почему?

– Он наверняка подслушивал наш разговор и узнал, что то, чтоищет Вероника, находится у тебя. Или, во всяком случае, ты знаешь, где этоспрятал Вадим. Так что Вероника становится лишним звеном. Теперь ему нужна ты,и тебе угрожает огромная опасность…

– Но я действительно ничего не знаю! Совершенно ничего!Вадим мне действительно ничего не сказал!

– Тсс! – зашипела Надежда Николаевна,прислушиваясь. – Ты ничего не слышишь?

Я помотала головой. Надежда выждала немного, успокоилась ипродолжила:

– Вероника была убеждена в обратном. Она была уверена, чтотебе что-то известно. И тот, кто ее убил, тоже в этом уверен. Т ак что лучше быты постаралась выяснить, что они ищут, раньше, чем этот человек доберется дотебя… И лучше не будем обсуждать эту тему здесь, в темноте, где нас могутподслушивать.

Она двинулась к выходу со склада, на ощупь находя дорогу истараясь не шуметь. Вдруг, когда до выхода оставалось всего несколько шагов,она замерла на месте и приложила палец к губам.

На этот раз и я услышала какие-то неясные звуки,приглушенные голоса, шаги. Но доносились они не из темноты у нас за спиной, аиз-за двери склада.

– Нас подставили! – прошептала Надежда, сжав моюруку. – Нас поймали в ловушку!

– Что? В какую ловушку? – Я еще не понимала, о чем онаговорит, но на душе у меня стало совсем скверно. Как будто до этого все былохорошо…

– Пока мы разглядывали труп, прятались в темноте и обсуждалисвое положение, убийца не терял времени даром! Он сразу же выбрался со склада ивызвал милицию, и теперь нас накроют на месте преступления! На нас повесятубийство Вероники!

– Как? – Я похолодела.

Мало мне убийства Вадима, с которым меня вполне могутсвязать, так теперь еще и это! И ведь Надежда права: если нас застукают околотрупа, разбираться не станут. Мы готовые подозреваемые – всюду наши отпечаткипальцев, взяты, можно сказать, с поличным. Сразу же всплывет, что у Вероникибыл роман с моим покойным мужем, так что мотив налицо… Кроме того, может быть,у Вероники найдут записку, которую мы накануне подсунули в пасть индейскогобожества…

– Все вы с вашим авантюризмом! – выпалила я всердцах. – Придумали заманить в ловушку Веронику и сами в нее попали!

– Ты действительно так считаешь? – спросила Надеждатихо.

Но я уже устыдилась своих слов: ведь она взялась помогатьмне, совсем меня не зная, спасла от тех двух уголовников…

– Простите, я сама не знаю, что говорю! – Хорошо, чтомы находились в темноте и Надежда не видела, как я покраснела. – Но что женам теперь делать?

– Отсюда есть еще один выход! – прошептала Надежда ипотянула меня за руку.

Едва мы успели отбежать от входа, как дверь складараспахнулась и на пороге мелькнула полусогнутая мужская фигура.

– Ну что там, Елисеев? – послышался с улицыначальственный голос. – Есть труп?

– Темно, как у бегемота в брюхе! – отозвался смутныйсилуэт. – Василий Петрович, дайте свет, а то здесь все ноги переломаешь!

Мы с Надеждой припустили в глубину помещения, стараясь нешуметь.

Через несколько минут у нас за спиной вспыхнул прожектор.

– Есть труп! – подал голос Елисеев. – Огнестрел!Плюс следы пыток! Давайте сюда экспертов… труп совсем свежий, теплый еще!Убийца может быть здесь!

– Оцепить здание! – донесся снаружи хорошо поставленныйкомандный голос.

– Ну вот, влипли! – прошептала я. – Что теперьделать?

– Не впадать в панику! – едва слышно отозвалась Надеждаи потянула меня вперед.

В темноте я едва не сверзилась в какой-то люк, наткнулась наторчащую из пола железяку и здорово об нее ушиблась, но Надежда поддержала меняза локоть и снова целеустремленно тащила вперед, как будто видела в темноте,как кошка или сова.

Путь сквозь темный склад показался мне бесконечным, но всемуприходит конец, и мы оказались возле крошечного окошка, забитого фанеркой.Надежда отодрала эту фанерку, и перед нами забрезжил свет!

Окошко выходило в узкий переулок на задах склада.

Надежда тяжело вздохнула и первой полезла в окошко.

Вообще-то она не слишком полная, но в это окошко пролезла с трудом.Уже протиснувшись в него до половины, она застряла и тяжело пропыхтела:

– Даша, помоги! Подтолкни меня…

Я поднажала на нее сзади, и Надежда выскочила из окна какпробка из бутылки. Сама я пролезла без затруднений – как я уже говорила, лишнихкилограммов у меня пока не наблюдается.

Надежда стояла возле окна и отряхивалась, горестноприговаривая:

– Ведь каждый понедельник даю себе слово сесть на диету, акак доходит до дела – все время нахожу какие-то отговорки! Нет, с этогопонедельника точно начну!

Мы находились в узком кривом переулке, с одной стороныограниченном глухой стеной склада, с другой – высоким бетонным забором. Справаот нас тоже была мрачная стена кирпичного дома без окон – так называемыйбрандмауэр. Свободным был только один проход, и туда-то мы с Надеждой инаправились.

Однако не успели сделать и десяти шагов, как впередираздался шум мотора и в конце переулка появилась милицейская машина с мигалкойна крыше.

Надежда юркнула за груду ящиков и втянула меня за собой.

– Вот теперь кранты, – прошептала она, выглядывая изукрытия, – они полностью оцепили склад!

Я молчала – никаких полезных мыслей в голове не было, анагнетать обстановку пустыми стонами не хотелось.

Вдруг позади нас послышался какой-то шорох.

Я подумала, что только крыс нам теперь не хватало дляполного счастья, но вслед за шорохом раздался хриплый кашель. Крысы, насколькоя знаю, так не кашляют.

Мы с Надеждой дружно обернулись.