– Как я его убеждать буду, ты представляешь? – медленно выговорил демон.

Девушка кивнула, стискивая под столом кулаки. Громила молчал, долго молчал. И не было в этой тишине ничего утешительного. Роен пыталась убедить себя, что он просто обдумывает предложение, но почему-то не получалось. Воздух густел, как остывающий кисель, вот только он не пах травами – он вообще ничем не пах. А дышать становилось всё труднее.

Наконец, бугай повернул к девушке рогатую башку – взгляд его ничего не выражал, глаза казались стеклянными.

– Ты на самом деле считаешь меня идиотом? – спросил он совершенно спокойно.

Ора замотала головой, как болванчик, открыла было рот, вот только сказать ей ничего не дали. Громила грохнул кулаком по столу, попросту развалив его на две половины. И между ним и атьерой, так и сидящей на стуле, не осталось ничего, кроме чересчур густого воздуха, малозначимых обломков и бешенной демонической ярости.

– Нет, – Роен понятия не имела, откуда у неё взялась решимость ответить, да ещё так ровно. От ужаса, наверное. Инстинкты требовали вжать голову в плечи, вцепиться в стул, а то и залезть под него, в общем, казаться как можно меньше. Зато в голове стало вдруг очень просторно и спокойно, точно в Лабиринте. – Я считаю, что ты можешь меня защитить.

***

Закон парных случаев решил всё-таки сработать, хотя о парности говорить, конечно, не приходилось: проблемы, если не сказать красочнее, на них в последнее время как из дырявого ведра сыпались, зато удач пришло сразу две, под ручку.

Грай и десятка шагов не прошёл, как врезался в стену, которой всего за мгновение до этого перед ним не было: только моргнул – и возникла. А возникнув, взревела непонятно, облапила экзорциста так, что рёбра, и без того чувствующие себя не слишком комфортно, хрустнули. В общем, оказалось, никакая эта не стена, а вовсе даже обрадованный до чрезмерности Олден, которого очень последовательно захотелось придушить. Немедленно.

Давно ли печалился, мол, братья за него умирать должны?

Ну а вторая удача состояла в том, что как раз за восторженно ревущим блондином, улыбающимся Барсом и хмурым Лисом был ход именно туда, куда нужно. Девушку он по-прежнему не чувствовал, просто знал: там она, за этим заныром.

Только вот мир по ту сторону ощущался диковато. Не мир даже, а сводящая с ума мозаика: кусок оттуда, кусок отсюда и всё старое, почти умершее, с прошедшей историей. Но это, по большому счёту, тоже можно было считать удачей: нет жизни, не от кого таиться и риска столкнуться с самим собой, а, значит, оказаться стёртым с Нити, тоже нет. Плохо, что мешанина осколков чужого безумно мешала сосредоточиться и понять, что именно за завесой ждёт.

– Так, – хрипнул Грай, выдираясь из горячих объятий блондина. – Она там.

– Где? – помолчав, осторожно уточнил Барс.

Вопрос на самом деле был не праздным. Сумев, наконец, отодвинуть Олдена в сторону, экзорцист увидел… стену. Теперь уж на самом деле настоящую, каменную, надоевшее до оскомины продолжение всё той же кишки коридора. Грай поднял руку, ощупывая чуть крошащийся песчаник, совершенно точно реальный, отёр испачканные слизью пальцы о штаны.

– Она там, – повторил невесть зачем.

– Готово дело, – жалостливо пробормотал Олден.

– Дождались, – смачно сплюнул Лис, – крыша съехала окончательно.

– Ты себя нормально чувствуешь? – озабоченно поинтересовался Барс.

– Я себя чувствую последним кретином, – тихо признался командир, закрывая глаза. И снова провёл ладонью по стене. Камень никуда не делся. – А норма вообще понятие относительное. Но нам нужно на ту сторону.

– Слушай, брат, лисы же норные животные? – Всё тем же тоном «Шестеро, у него жар!» спросил блондин. – Может, ты того, выкопаешь… ямку?

– Скорее пробью дыру. Твоей башкой, – рыкнул эльдолюбивый фламик.

– Давайте все успокоимся и передохнём, – миролюбиво предложил следопыт. – Я понимаю, мы устали. Сейчас отдохнём и придумаем что-нибудь…

– Я уже придумал. – Грай открыл глаза, рассматривая чуть блестящую от влаги стену.

– Но вам это не понравится, – закончил за него догадливый Олден.

Странно, но продолжать никто не стал.

Тишина, мигом затопившая коридор, казалась противоестественной. Экзорцист буквально шеей ощущал скептические взгляды братьев. Оборачиваться никакого желания не было. Зато очень хотелось тряхнуть головой, а, может, даже пару раз треснуться о камень лбом, как будто это могло помочь убедиться, что он на самом деле не сошёл с ума. Потому как пришедшая идея и вправду откровенно смахивала на ненормальную.

– Всё здесь ненастоящее, – пробормотал Грай под нос, медленно отходя назад. – Вы реальны, она реальна, остальное иллюзия.

– А ты? – встрял неугомонный блондин.

– Не знаю, – Грай всё-таки мотнул головой, коснувшись лопатками противоположной стены коридора. – Сейчас проверим.

На серьёзный разбег места не хватало, ширина каменной кишки была-то всего шага четыре, потому экзорцист просто прыгнул вперёд, прикрыв голову скрещенными руками. Поминание всех и всяческих матерей, раздавшееся сзади на три голоса, подтолкнуло в спину.

Это не было похоже на прыжок в воду, скорее уж на падение с высоты и немалой: короткий полёт, а потом земля чувствительно ударила по пяткам, сбила с ног, заставляя кувыркнуться через плечо. Грай, с силой оттолкнувшись ладонями, тут же вскочил, заученно отступил назад и вбок, крутанул головой в одну сторону, в другую. От увиденного легче не стало, скорее откровенно тяжелее и муторнее.

Девушка и самый настоящий высший демон сидели на стульях посреди цветущего розария друг напротив друга совершенно одинаково сложив руки на груди, между ними валялась маловразумительная белая тряпка и, кажется, какие-то обломки. Под высоким светлым потолком пролетела бабочка. Большой розовый куст неподалёку от экзорциста зашелестел-зашептал под лёгким порывом ветра.

А вот это на самом деле уже походило на воду – Грай действительно «поплыл», будто его утягивало потоком. Мысль о том, что он таки свихнулся, принесла неожиданное, но дико приятное облегчение, мышцы, сведённые судорогой ожидания драки, расслабились сами собой.

Девушка вскочила со своего стула, шагнула к экзорцисту и замерла кроликом, беззвучно окликнув его. По крайней мере, он ничего не слышал, кроме шелеста листьев. Но эльда совершенно точно выговорила: «Грай». А потом зажала себе рот рукой, будто испугавшись, попятилась.

– Моя! – рыкнул демон с таким энтузиазмом, что любой шатун бы позавидовал. Его стул полетел куда-то в сторону, ломая кусты. – Моя!

«Вот уж хрен!» – рявкнуло у Грая в голове ничуть не тише. И всё вокруг стало на удивление материальным, монументальным даже, как будто каждая часть реальности со щелчком встала на своё место.

Появившийся откуда-то слева вихрь золотой пыли уже не удивил. Прыгнувшему из-за спины гигантскому барсу, окрашенному в неожиданную чёрно-белую тигриную полоску, он сам заученно дал дорогу, сдвинувшись в сторону, защищая фламика, который, подняв обе руки над головой, начал начитывать экзорцизм, жутковато подвывая на гласных.