Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нагнать корабль получилось очень быстро. Хуже оказалось то, что он был вооружён передовым средством военных технологий этого мира – мобильными метельными орудиями. Они смотрелись воистину миниатюрными по сравнению с громоздкими предшественниками, но были не менее мощными. Однако их оказалось немного, и больше пользы они бы принесли, если бы как пушки закреплялись по обеим сторонам борта. Но инженеры-кораблестроители пока не додумались до такого, а потому команды по шесть человек на соседнем судне то везли, то вертели устройства или же, прилагая немалые усилия, старались удержать их на одном месте, чтобы не сбить прицел. И всё же шрай‑ханцам с лёгкостью удалось нанести пару впечатляющих ударов. Щепки от «Вьюги» полетели во все стороны. И пусть повреждения сами по себе оказались не значительными по сравнению с тем, что могли были быть, выпущенные каменные снаряды заставили Буревестника грязно выругаться да действовать на порядок осторожнее. Отпускать добычу он не собирался, предвкушая богатый куш.
…Но, увы, к борьбе с таким вооружением капитан не был привычен, а потому совершал ошибки одну за другой.
– Лево руля! – закричал во всю глотку Бавальт.
Наверное, только я и понял, что эта команда верный шаг к потоплению, ибо мысленно составил траекторию следующего удара противника. Логическое предвидение меня расстроило. А потому, даже не подумав о том, что же я делаю, я быстрым шагом дошёл до рулевого колеса, резко врезал ногой по животу моряка, стоящего за ним, и со всех сил крутанул руль в другую сторону. Корабль сильно накренило, часть команды не удержалась на ногах, но зато и первый, и второй снаряды пролетели в стороне. Благодарностей, однако, не последовало. Поднявшийся рулевой грозно ощерился и вытащил из-за широкого тканого пояса длинный изогнутый нож с зазубринами.
– Да иди ты к лешему! – неистово обиделся я, будучи совершенно не готовым к дуэли, и снова крутанул руль.
Если бы я не держался за колесо, то, наверное, тоже бы упал, как и многие остальные. И всё же моя нелепая выходка принесла свои плоды. Торговый корабль, рассчитывающий на совсем иную тактику, удачно повернулся боком, и быстрая «Вьюга» буквально-таки проскользнула к его борту.
– На абордаж! – мгновенно уловив изменившееся положение дел, приказал Бавальт и, шустро встав на ноги, подал команде личный пример.
В сторону торгового корабля полетели крюки с верёвками дабы притянуть его ближе. И вскоре пираты, как жадные муравьи или дерзкие крысы, живой рекой потекли на соседнее судно.
– Убью, падлу! – услышал я гневный восклик рулевого и вспомнил, что так и не избавился от чудовищеподобного типа, что вчера с лёгкостью сломал хребет проявившему нерадивость матросу так, словно остов скелета был хрупкой сухой макарониной.
Великая Тьма!
И как же мне спастись-то?!
Крутить руль по новой было уже бесполезно, а вход в каюты перегородили свалившиеся ящики, отчего-то вытащенные накануне из трюма наружу. Оставалось только одно – бежать.
– На абордаж! – громко поддержал я довольные крики вокруг, затем вытащил небольшой нож (меч остался в каюте) и со всех ног помчался в спасительную передовую.
Грохот сапог за моей спиной подстёгивал ритм. Так что через оба борта я буквально‑таки перелетел. Даже на миг засомневался, был ли это самосохранительный порыв тела или же удалось каким-то образом применить левитацию. Но события не дали времени поразмышлять. Возле меня зазвенели клинки, и я, пригибаясь, юркнул подальше от того места, где был. Очень удачно! Моряк, преследующий меня, не смог повторить манёвр и оказался втянут в драку. И всё же, не успел я выдохнуть спокойно, как и сам стал вынужден вступить в бой.
Моим противником оказался мужчина зрелых лет в богатой и опрятной, пусть и уже запачканной кровью, одежде. Он удивлённо глянул сначала на мой скромный нож, а затем, ещё более изумлённо, на меня самого. И его интерес оказался взаимным.
Столь близко шрай-ханца я видел впервые, но сразу оказался вынужден признать, что рыжий разбойник Ашер некогда мог верно рассудить о моих предках. Действительно, будь моя кожа не просто смуглее обычного, а столь же насыщенно золотисто-коричневой, или же если бы глаза оказались карими или чёрными, то моё происхождение было бы более однозначным. При любом удобном случае я смог бы смело заявлять, что происходил из Шрай-Хана. Но это было не так. Генетика одарила меня своеобразной внешностью, вобравшей в себя черты крайне разных народов. И любой житель Амейриса, Юрвенлэнда, Диграстана, Цурканды, Ингшварда или какой иной близлежащей страны сразу понимал, что я чужак среди них, а то, как и Ашер, мысленно ставил на мне клеймо сына некой блудной девицы.
Обычно меня подобное отношение других ко мне не занимало, так как я нигде не задерживался. К любому путнику завсегда же и принято относиться настороженно и отчуждённо… Но от того, что, глядя на меня, мой противник скривился так, как будто у него во рту вдруг оказалась кислая долька лимона, я отчего-то разъярился не на шутку! Глаза сами собой гневно прищурились. Зубы сжались. Язык изнутри облизал их, словно требовал наполнить рот чужой кровью.
И я сделал выпад.
Мой маленький нож мало чего мог сделать против сабли, но я был юрок, хитёр, достаточно опытен, несмотря на юный внешний вид, да нацелен убить врага. А противник, ощущая собственное превосходство, лишь расслабился. Он сделал замах, словно отгонял меня как назойливую муху, однако я не отпрыгнул назад, как ему виделось, а, изгибая тело, чтобы уклониться от лезвия, смело продолжил движение. Нож проткнул область над пахом. А затем я постарался воткнуть его ещё глубже, проворачивая, и с силой потянул наверх, распарывая живот. Глаза шрай-ханца непонимающе округлились. Пальцы его на миг сжались крепче на рукояти сабли, но он зашатался и упал на доски палубы. Оружие тут же выпало из его рук. Губа под тонким носом с горбинкой вздрогнула.
Победа была быстрой. И лёгкой.
Я, мельком оглядываясь, чтобы не пропустить опасность, присел и сжал окровавленными ладонями голову мужчины. Он был ещё жив, а потому я, наслаждаясь моментом, приблизил свои большие пальцы к его глазам и под вопли смерти вокруг медленно выдавил их.
– Не надо было так на меня смотреть.
Затем я вытащил из живота шрай-ханца нож. Не удержался и слизнул с лезвия кровь языком. И только потом обтёр его и убрал, решив взять взамен саблю поверженного противника. Она была не такой удобной как мой меч, так что я вновь поморщился, прежде чем осмотреться в поисках новой мишени – рулевого. В творящемся бедламе