лодка в кромешной темноте натыкалась на подводные скалы. Она могла и вовсе не выдержать тягот путешествия.

Так что, едва начало светать, мы всё же сошли на берег. Я тут же с удовольствием уселся на землю и вытянул ноги. Мне было всё равно, что трава влажная от росы, так как промокать уже нечему было. Из-за пробоины в шлюпке моя одежда ниже пояса оказалась насквозь мокрой, да и я сам чертовски устал. Однако сидел в отрешении я не долго. Вскоре мой взгляд различил, что немного дальше от берега находится поваленное дерево.

– Пошли к нему, – тут же сказал я, и Элдри устало отозвалась:

– Зачем?

– Если получится, то разведём из его сучьев костёр и погреемся немного перед дорогой.

На такое предложение девочка возражать не стала, а потому мы подошли к дереву. Им оказался дуб. Его могучие корни вздымались из-под земли словно валун. Наверное, некогда здесь гулял свирепый ветер, раз он сумел повалить такого титана. Я восхитился воображаемой картинке бедствия, а затем отломал несколько веток, сложил их в кучу и потребовал, чтобы Элдри разожгла огонь. У неё это получилось достаточно быстро. Всё‑таки легко ворожить, когда пользуешься любимой стихией.

– Хорошо-то как, – довольно сказал я, протягивая ладони к огню. В этот момент я действительно ощущал себя счастливым. – Иногда не так много надо, чтобы настроение стало хорошим.

Я с задором посмотрел на Элдри, но она мне не ответила. Ей было не интересно рассуждать о таких вещах. Да и мне вскоре говорить об этом расхотелось. Я занялся делом – переоделся, а затем выжал и развесил мокрую одежду сушиться. Однако до конца она не высохла. Где-то через час, когда солнце начало выглядывать из-за горизонта, пришла пора отправляться в путь.

– Куда мы теперь? – хлюпая носом, жалобно спросила Элдри. За прошедшие дни её здоровье заметно улучшилось, но сопли до конца ещё не исчезли.

– В город. Будем верить, что война и внутренние бунты затронули Амейрис не настолько сильно, как говорили в Вяслицах.

– А что это вообще за война? Откуда она взялась?

– Жадным людям нужен повод нажиться, глупые мечтают о боевой славе, нищие верят, что война изменит их жизнь, а избранные дураки рассуждают, что так переменится всё устройство мира.

– А умные?

– А умные желают остаться в стороне и ничего не делают, чтобы это всё остановить, пока на то есть возможность.

– Морьяр, – задумчиво произнесла Элдри. – И кто из них мы?

– Мы мудрецы. Вот найдём одного моего знакомого и сразу сделаем ноги.

– А это точно не трусость?

– Так! – сердито сказал я. – Хватит разговоров! Шагом марш за мной!

Я зашагал вперёд вполне уверенно, потому что понимал, что, идя вдоль берега, рано или поздно в Юдоль мы попадём. Мысли же настойчиво возвращали меня к разговору с Элдри. Я думал о войне. О человеческой жадности и жажде власти. И, конечно, о том, какую роль я сам во всём этом сыграл.

До смерти герцога Юрвена королю Амейриса приходилось сражаться с одним врагом. Амейрисцы не стремились «менять шило на мыло» и патриотично защищали свои земли. Однако власть в Юрвенлэнде сменилась. Трон герцога, вместо официального приемника, занял известный герой прошлой войны. Его авторитет и речи подняли настоящую революцию в Амейрисе. Соседи начали сражаться друг с другом и с внешним врагом. И было уже толком не понятно, кто друг, а кто враг. Говорили, что земли ближе к Орлиной гряде остались верными королю. Пожалуй, это было так, ведь Варжень, как и столица, героически продолжал держать осаду. Но войска Юрвенлэнда вместе с новым ополчением из местного населения прошли к береговой линии вдоль границы с Цуркандой. А потому вряд ли в Юдоле продолжала течь мирная и спокойная жизнь.

К городским воротам мы подошли в самое удачное время. Было ещё не столь рано, чтобы в одиночку махать рукой зевающим стражникам, но и не середина дня, когда поток тянущихся на рынок крестьян оскудевал. Однако «поток» всё же слишком сильное слово для пяти сбитых настороженных мужичков с двумя телегами и тремя коровами на поводу.

– Стой! Куда?! – грозно рыкнул привратник. Охраны у ворот заметно прибавилось.

– В город, – спокойно ответил я и привычно добавил: – Я бард.

– Инструмент-то где?

– Поломался. Новый в городе купить хочу.

– Только всякой шушеры здесь сейчас и не хватало! – он презрительно плюнул мне прямо под ноги, а затем крикнул назад себя. – У меня тут ещё один недопесенник! Давай неси лютню, Сёмка!

Буквально через минуту примчался паренёк, одетый в чрезмерно большую для него форму. В одной руке он держал лютню, в другой гитару.

– Вот идиот, – искренне вздохнул второй привратник, отвлекаясь от осмотра телеги, и мне сразу стало понятно, что на этот раз речь шла не обо мне. Судя по слюнявому лицу подростка, лишён он был интеллекта напрочь.

– Придурок! Я ж лютню просил. Откуда ты эту-то херь притащил?! – рыкнул на услужливого паренька первый стражник, но ответа не предвиделось. Тупица застыл, разинув рот, и непонимающе заморгал ресницами. Так что, понимая безрезультатность злобы на него, служака прикрикнул на меня. – Чего застыл? Бери какой инструмент. Коли не бард, так живо тебя к стене караулки приколотим!

На лютне мне играть ещё не доводилось, а потому я выбрал гитару, пусть она была не настроена да и двух струн на ней не хватало. Однако, несмотря на изъян, сыграть у меня получилось. И, сказать честно, звучание у инструмента было очень хорошим. Гитара определённо изготавливалась мастером своего дела.

– Тьфу! Не соврал, – расстроился привратник, но через мгновение на лице его появилось воодушевление. – Хм. А хочешь продам?

– Что?

– Гитару. Или ты не за инструментом в Юдоль пришёл?

– За такую ломаную больше семи медных не дам, – голосом, не предполагающим торга, назначил я цену. Сумма была крайне низкой, но я предвидел, что стражник не стал бы заниматься ремонтом, чтобы осуществлять продажу за полную стоимость.

– Да пусть берёт, – посоветовал второй привратник. – На хера она нам? Лучше пару бутылей вина купить, чем в углу пылиться станет.

– Ладно, – не стал кочевряжится тот. Так что я без энтузиазма вытащил из оставленного висеть на поясе тощего мешочка монеты и отдал ему деньги. Лицо у стражника тут же стало довольным, как у кота, полакомившегося сметаной. Он даже доброжелательно взмахнул рукой, как будто приглашал гостя в дом, и шутливо сказал: – Давай. Заходи!

Другого приглашения мне и не надобно было. Я поудобнее устроил в руке гитару, прошёл через ворота и уж было взял быстрый темп ходьбы, как привратник окликнул меня, указывая