Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Милена послушно сделала то, что ей было велено. Вообще тон митара не предполагал никаких возражений, да и ситуация кажется не располагала к протестам, стеснению или чего там ещё можно было учудить?
— Так, теперь ноги, — пока она надевала его рубаху, он успел надеть на себя штаны и куртку прямо на голое тело, шикарное голое тело…
“О чём ты вообще думаешь, извращенка?” — ухмыльнулся в голове голос Хэлы, и Милене захотелось осмотреться, чтобы убедиться, что женщины рядом не было.
Митар усадил её к себе на колени, завернув в плащ и крепко прижав к себе, чтобы быстрее согреть… “Ведь для этого? Да? Точно?” — возникла у Милена очередная идиотская мысль.
И Роар стал растирать её заледеневшие ноги.
Это было похоже на пытку. Всё это. Может теперь она наконец-то проснётся? Может сейчас её перетащит обратно домой? Потому что это невыносимо. Ну, действительно!
По ногам разлилось тепло и Роар ноги тоже укутал в плащ.
— Согрелась? — наконец спросил он у неё.
Она лишь совершенно по-идиотски кивнула и уставилась в его глаза. Какие же у него были красивые глаза. Такие тёплые — она никогда ни у кого не видела такого цвета глаз. Будто медовые, солнечные. Захотелось прикоснуться к его щеке.
“Господи, — пронеслось в голове, — спасибо, что митар сотворил из неё гусеницу. А то ведь сейчас её ручонки потянуться к…”
И Роар наклонился к ней и поцеловал.
Это было действительно слишком для одного дня, и нет, даже не дня… а часа? Или нет… меньше, чем часа?
Но, в отличии от злого поцелуя Элгора, поцелуй Роара был такой мягкий и невероятно нежный, словно она и не человек, словно она вообще что-то… как там сказала Хэла — сокровище, дар, драгоценность?
“Боже, только не останавливайся, ну, пожалуйста!” — внутри всё бахнуло, да-да…
Осталось только хватать и тащить? Куда только тащить? Да и сдюжит ли она такого вот утащить?
Волна тепла накрыла Милену с головой, она замерла, боясь, вот сейчас реально боясь, что всё кончится. Ей хотелось этого, она очень этого хотела. Не так и не здесь, но какая разница?
Её обнимали такие сильные, но невероятно нежные руки, она была такой беспомощной, но никогда, никогда в своей жизни она не чувствовала себя такой защищенной…
Роар отстранился и Милена открыла глаза, словно просыпаясь от самого прекрасного сна в своей жизни.
— Прости… не смог удержаться, — он прижал её к себе и тяжело вздохнул.
Она мотнула головой и сказала:
— Ничего, — прошептала она, на деле не имея никакого голоса.
“Что? Дура, Милка! Что ты только что сказала? Серьёзно? “Ничего”? Твою мать!” — и это снова был голос Хэлы и Милена была с ней абсолютно согласна.
Дальше Роар просто нёс её через эту дурацкую равнину и это грёбанное поле никогда не казалось ей таким маленьким, эта дорога никогда не была такой, короткой, и ни разу ей не хотелось побыть с кем-то подольше, и не находила тоска от того, что вот сейчас будет тепло уютно и не будет его.
— Рваш, — с досадой он произнёс странное слово и остановился. — Я платье твоё там забыл.
— Вернёмся? — и кажется никогда не было в её голосе столько надежды.
— Тебя надо согреть, — возразил он. — Я же не прощу себе, если ты снова заболеешь.
— Мне не холодно и это я виновата, что туда плюхнулась, — ответила Мила.
— Виновата или нет, уберечь от горячки это не сможет, — заметил митар и продолжил путь. — Что ты вообще там делала?
— Я хотела тебе плащ отдать, — ответила девушка, а Роар снова остановился.
— Что? — нахмурился он.
Милена пожала плечами и это был очень нелепый жест, самый нелепый за всю её жизнь. Хотя сегодня она королева невезения и нелепости.
— Зато не намочила его, умница же, да? — спросила она.
— Умница? — Роар повёл головой, нахмурился на мгновение, а потом рассмеялся. — Больше не надо так делать.
— Хорошо. Не буду, — Милена покраснела, сжалась от смущения. — Тебе правда не тяжело? Я же и сама могу идти, — решила перевести тему разговора.
— Тяжело? — он глянул на неё в недоумении. — Да ты ничего не весишь. Тем более ты босиком. Туфли мы тоже оставили там, да и толку с них, ледяных. И вообще почему ты была в туфлях, а не в сапогах?
— Ну…
"Меня поцеловал твой брат и я его укусила и сбежала от него, и было как-то не до обуви…" — проговорила она у себя в голове. И перед глазами почему-то всплыла кровавая расправа одного брата над другим.
— Не знаю, — пожала она плечами, насколько это было возможно сделать в её состоянии гусеницы в руках у этого великана.
И рассмеялась.
“Сказка “Гусеница и великан””, — очередная идиотская мысль очень её развеселила.
— Что? — спросил у неё Роар. — Тебе смешно, что не знаешь как умудрилась выйти в холод на улицу без сапог?
— Нет, — Милена всё ещё смеялась и наверное это была простая истерика. — Просто я… просто я… ой…
Она правда хотела ответить, но тут икнула, чем вызвала очень неоднозначное выражение на лице у мужчины.
— Так. Милена! — а митару было не до смеха. — Уже горячка началась?
— Нет, прости, всё хорошо, — поспешила успокоить его беспокойство девушка. — Я просто гусеница, а ты великан и я не знаю почему это так смешно.
— Гусеница? — он нахмурил лоб, потом повёл бровью и явно это слово было ему неизвестно.
— Ну это… — она задумалась. С одной стороны это было так просто, но с другой оказывается ужасно сложно. — Боже, я не знаю как объяснить… это такая… такая… ну вот как я сейчас. Только ма-а-а-а-ленькая!
Теперь уже рассмеялся Роар. Такой у него был тёплый смех, как и взгляд.
Они дошли до ворот Трита и к невероятному счастью Милены там никого не было, потому что весь люд пошёл обедать.
Митар с белой ведьмой на руках совершенно никем незамеченные прошли через двор и на пороге Мила вдруг осознала, что сейчас им нужно будет встретится с Хэлой.
— Ох, и влетит нам от Хэлы, — покачал головой Роар, словно читая её мысли и стараясь говорить как можно тише.
— Стой! — он как раз сделал шаг внутрь и сбоку оказалась та самая лестница на которой совсем недавно "обжимались" Шера и Элгор.
— А? — он застыл в недоумении.
— Поставь меня, я одна пойду к Хэле. Влетит только мне, — объяснила Мила. — Ведь это
