— Черт, Катя, ты что, захлопнула дверь?

— Но вы мне ничего не сказали, я подумала надо захлопнуть…

— Ладно. Держи крепче пистолет, а я пойду встречу гостя.

Я прошла в прихожую, отперла дверь, и передо мной предстал Олег Егорович Зацепин собственной персоной. Я направила на него свой «ПМ».

— Здравствовать вам не желаю, однако в комнату проходите, — со змеиной улыбочкой сказала я.

Тут за моей спиной раздался какой-то непонятный шум и вскрик Кати. Я оглянулась. Черт побери, вот и доверяй оружие блондинкам! Ситуация в комнате радикально изменилась. Катерина, с расширившимися от ужаса глазами, сидела на полу, а Меркулов наставил на нее пистолет.

— Босс, эта дрянь блефует, она заставила меня вам позвонить! — Меркулов еще не успел закончить фразу, а я уже почувствовала около своего виска холодное стальное прикосновение.

— Ну все, подружки, ваша игра окончена. Теперь будем играть по нашим правилам, — хрипло проговорил Зацепин. — Таня, отдайте пистолет, иначе вашей подружке будет худо.

Мне ничего не оставалось, как отдать «ПМ» Зацепину. Конечно, у меня было в запасе еще кое-что, но сейчас нельзя было делать резких движений.

— Петр, откуда ты знаешь, что она блефует? Она тебе это сказала?

Мы с Меркуловым ответили одновременно:

— Нет, у меня не было времени все объяснить…

— Нет, она просто наставила на меня ствол, и я подумал…

Зацепин резко втолкнул меня в комнату, и я «приземлилась» рядом с Катей.

— Ты здесь не для того, чтобы думать, — сквозь зубы процедил Зацепин и добавил, обращаясь ко мне: — А у тебя, милочка, есть немного времени на объяснение. Только говори покороче и все по существу. Если будешь молчать или врать мне, то Петя прострелит мозги твоей подружке, чтобы ты стала пооткровеннее.

— Я все скажу, только отпустите ее. Она здесь вообще ни при чем.

— Э-э, ну уж нет. Пока девчонка здесь, ты будешь более покладистой.

Я знала, что они не отпустят Катерину. Но мне надо было протянуть время любым способом. Через несколько минут должен был явиться Соколов. Вот только что сможет он сделать своим ломиком против трех стволов. Ситуация была плачевная. Оставалось только молиться и надеяться на чудо.

Я принялась рассказывать:

— Олег Егорович, я хочу, чтобы все мы вели себя, как взрослые люди. Я сообщу вам все, что знаю. Не надо больше жертв. Не берите на душу еще один грех. Ведь это вы убили несчастную Марину Алексеевну. Именно вы, а не ваш помощник.

— Откуда ты знаешь?

Отлично, любопытство всегда мешает здравому смыслу. Прием безотказный. Я продолжила вещать голосом пифии:

— Вы были вхожи в дом, вы знали, где Мара может хранить свой архив. После неудачи с ограблением Денисова вы решили пойти на ограбление Мары: по названию вы поняли, что она принимала участие в этой разработке и что у нее должны остаться документы. Вы узнали, что Марины с сыном не будет дома. Без всяких опасений вломились в ее дом и выкрали необходимое — разработку и кувшин, помогающий точно соблюдать пропорции. Вы не ученый: вам казалось, что без этого сосуда действительно нельзя обойтись. А уже на выходе вы столкнулись с Мариной, которая по роковой случайности осталась в этот день дома. Вы были без маски. И поэтому, испугавшись, убили ее. Мару, которая выросла у вас на глазах, которая была дочерью ваших друзей. И из-за чего? Я думаю, что вы решили порвать с Денисовым и захватить его бизнес полностью в свои руки: вам надоело делиться. Он был у вас в руках: вы могли шантажировать его разоблачением. Такой зять вам больше не был нужен, и вы согласились на развод Анны с Денисовым. Он очень долго верховодил вами, и теперь вы решили взять реванш. А еще именно вы организовали слежку и покушение на меня. Саша с Аней слишком громко желали мне успехов в расследовании, когда вы стояли под дверью комнаты своей дочери. Вы услышали, что я — детектив и что занимаюсь расследованием дела об ограблении и убийстве Марины Алексеевны. И решили от меня избавиться с помощью своего подручного. Пока я излагаю все верно?

Цвет лица у Зацепина стал землистым. А когда я говорила об убийстве Марины Алексеевны, у него задергался глаз. Но теперь он как будто справился с эмоциями.

— Хватит! Говори, где настоящий рецепт!

Я услышала топот шагов на лестнице. Это явно был не один Соколов.

— А я не знаю! Это был блеф!

И в ту же секунду раздался до слез родной голос:

— Не двигаться! Бросить оружие, лицом к стене, руки за голову! Стреляю без предупреждения!

В комнату ворвались четверо автоматчиков в камуфляжной форме во главе с Андрюшей Мельниковым. А сзади них в дверном проеме показалась довольная физиономия Соколова.

Амбал беспрекословно подчинился приказу. Но Зацепин, вместо того чтобы бросить пистолет, вдруг решительно поднес его к виску.

— Боже, какой позор, — глухо пробормотал он и выстрелил.

Все произошло так быстро, что никто не успел его остановить. На несколько мгновений все застыли в немой сцене. Первым молчание нарушил Андрей:

— Ну что же, хотя бы умер, как мужчина.

Меркулова тут же скрутили и повели из квартиры. Тут и ко мне вернулся дар речи.

— Мельников, а ты как здесь оказался?

— Да вот, решил за вином заехать. Заодно и ребят своих позвал — шесть бутылок на одного все же многовато. А у вас тут, оказывается, и без меня нехилая вечеринка завязалась…

Соколов, смущенно улыбаясь, вышел вперед и сказал:

— Танюш, извини, я всю ночь обдумывал наш план и в результате решил его немного подкорректировать. Подстраховать тебя. Вот и позвонил Андрею, договорился с ним, что он на всякий случай будет в полной готовности. А сейчас вас так долго не было, я решил: надо выручать.

Взгляд Соколова упал на Зацепина, которого уже прикрыли простыней.

— Так вот оно, твое предчувствие. Что я теперь скажу Ане, просто не представляю.

— Саша, ты расскажешь ей все, как было. Ее муж и отец так долго окружали ее ложью, что она истосковалась по искренности и по правде, пусть даже горькой.

Андрей помог нам с Катей подняться.

— Эх, Танюха, — укоризненно сказал он. — Ну что ты все на рожон лезешь, все одна, сама. Как будто у тебя нет верных друзей, которые всегда помогут.

Я не стала с ним спорить: сегодня его день…

Наконец мой дом все покинули, и я осталась одна. «Home, sweet home!» Устала я смертельно. Но оставалось еще одно дело — спасение моей недоверчивой подруги Леночки. Я набрала ее номер.

Она ответила не сразу.

— Ленусь, это Таня. Как ты себя чувствуешь?

— Да не знаю. Вялость какая-то. Даже «Панацея» не спасает — всего на часок взбадривает, а потом только еще хуже…