– Чего?! – опешил Владимир. – Вы в своем уме?

– Действительно, Коляныч, ты что-то погорячился, давай обождем немного, порешаем с ордой тварей, а потом распилим товарища на части. Идет? – пошутил по-чёрному Волков. – Так, Сухаркин, а где флаги над редутом? Мы чё, драпать собрались?

– Никак нет, товарищ командир! – вытянувшись во фрунт, отчеканил коренастый мужичок лет пятидесяти, облаченный в «горку», перепоясанную сверху крест-накрест патронташами. – Коземякин, мать твою так, где флаг отряда, сукин ты сын?! – мужичок в «горке» тут же перенес свой гнев на подчиненного – субтильного высокого парня, который мгновенно вытащил из своего рюкзака тельняшку и примотал её за рукава к длинной палке.

– Коземякин, твою дивизию, ты какого … тельник свой опять на просушку вывесил?! – негодовал Сухаркин. – Где флаг?!

– На базе остался, товарищ прапорщик, – понурив голову, промямлил долговязый. – Я же не знал, что мы встрянем по полной. А тельник мастевый, я в нем три командировки в «песочнице» вытянул и без единой царапины, думал, как сын родится, ему подарю.

– Е… мой лысый череп!!! – взревел прапорщик Сухаркин. – И чего теперь делать, дурья твоя башка? П…й обратно в располагу, и чтобы через пять минут флаг был тут!

– Отставить! – вмешался Волков, видя, что долговязый Коземякин собрался куда-то бежать. – Тельняшка тоже сойдет. Ромыч, иди сюда! – позвал Волков огромного бородатого мужика, которого Дубровский изначально принял за самого главного здесь. – Ромыч, надо вот этого доходягу как можно быстрее привести в чувство, – Волков ткнул пальцем в Дубровского. – И не отходи от него ни на шаг, чую своей волосатой задницей, что парнишка непростой и польза от него будет! Кстати, темные прут конкретно на него, поэтому, Ромыч, на тебе бэпэ. Осилишь?

Здоровяк набычился, бросил быстрый взгляд на Дубровского, потом посмотрел на большую, кубовую пластиковую емкость, стоявшую в кузове бортовой «буханки», и согласно кивнул.

– Осилю, чего же не осилить!

Владимир не совсем понял, что сейчас произошло и к чему призывал Волков бородатого богатыря, но догадался, что просьба касается непосредственно его жизни.

– Колян?! А ты почему еще здесь? – выкрикнул Волков, заметив главного рэбовца.

– Я здесь останусь, когда еще выпадет такой шанс опробовать ВОП в работе?

– Ух ты, так мы не просто так будем воевать, а с музыкой! – широко улыбнулся Волков. – Сухаркин, поставь на обратной стороне холма две машины, чтобы, как только подойдут «Грады», можно было эвакуироваться отсюда. И еще, мужики, если у кого есть что на просушку, то не стесняйтесь, вывешивайте! – громко крикнул командир, обращаясь к подчиненным.

В ответ раздался дружный хохот, но через несколько минут над укреплениями стали подниматься один за другим разные по размеру и стилистике исполнения флаги и знамена. Всего их собралось около десятка. Здесь был флаг ВДВ, морской пехоты, пограничных войск, флаг ВМФ СССР, Андреевский флаг, флаг Советского Союза, российский триколор, имперский чёрно-желто-белый флаг с волчьей головой, еще было пару флагов с надписями, которые Дубровский прочитать не смог, слишком мелкие были буквы.

– На вот, пожуй, – бородатый здоровяк протянул Дубровскому бумажный промасленный сверток. – Тока ты ешь маленькими кусочками, а то с непривычки может и вывернуть. Меня, кстати, Романом кличут, – представился здоровяк.

Дубровский взял протянутый сверток, рассматривая здоровяка. Высокий, мощный, с полностью лысой макушкой, окладистой бородой и длинным шрамом через все лицо. Его фото хоть сейчас в картотеку итальянского врача-психиатра Ломброзо, он бы обрадовался такой харе – низкий лоб, развитые надбровные дуги, широкий нос и хмурый взгляд.

– Владимир. Владимир Дубровский, – протянул руку Дубровский.

Рукопожатие у бородача вышло мощным, ладонь как лопата, а на ощупь – как точильный камень.

– Ты это, того, если припрет, то не соромься, вали прям под машину, держи, вот тебе бумага, – здоровяк протянул Владимиру пачку бумажных салфеток.

– А что, должно пронести? – испугался Владимир, с осторожностью обнюхивая кусочки вяленой рыбы, которая была в бумажном свертке.

– А хто его знает? – пожал плечами здоровяк. – Но серебрянка – самое первое снадобье от чёрной хвори. Жека сказал, чтобы я тебя на ноги поставил, так вот лучше этой рыбки никто с этим не справится!

– Жекой вы так просто Волкова зовете? – уточнил Дубровский, откусывая небольшой кусочек рыбы.

Рыба оказалась на удивление вкусной. По жирности рыба могла соперничать с нельмой, но вкус был более выразительный, как у муксуна. Не заметив, Дубровский съел всю рыбу в свертке без остатка, причем сделал это за считаные минуты.

– Ой, а я все съел, – поразился Владимир. – Это плохо? – спросил он у великана.

– Нет, – улыбнулся бородач, при этом лицо его перекосило такой гримасой, что Дубровский внутренне сжался, – если чувствуешь себя хорошо, то бог в помощь, значит, нет в тебе черной хвори. Держи, запей чаем травяным.

Владимир с благодарностью принял пластиковую крышку-кружку от термоса с ароматным травяным настоем внутри.

– И ты угощайся, воин, – вторую кружку великан протянул Косому. – Твоего друга черные сожрали?

– Ага, – кивнул Косой, принимая кружку с настоем. – Жалко Лешего, славным воякой был, все хотел к «морским волкам» попасть, он ведь в старом мире в звании майора на пенсию вышел. Обе чеченские прошел.

– Помянем Лешего, – чернобородый Рома плеснул в кружку Владимира и Косого с чаем чего-то алкогольного из простой армейской фляжки. – Лично его не знал, но погиб он геройски, сейчас тварей изничтожим, останки его найдем, по-человечески похороним. Не чокаясь! Пусть земля будет пухом! – великан сделал большой глоток из горла фляжки. – Ну, чё, мужики, помянули, пора и за работу, – с этими словами Рома достал из кармана шеврон и прицепил его через «липучку» на плечо.

На шевроне был изображен волк из советского мультфильма «Маугли». Большой белый волк, спокойно сидящий на скале. Внизу надпись: «Акела не промахивается».

– Рома, а почему вы в «мульты» пошли, а не в «морские волки»? – спросил Косой. – Вас же Волков сто процентов взял бы в свой личный отряд.

– Не взял бы, – возразил здоровяк. – Он хоть мне и кум, но нормативы для приема для всех едины, а там такая планка, что я физически её не вытяну, старый уже, да и толстый. Тем более что и самому оно на фиг не надо. Так я сам по себе, Волков позвал – я пришел, не позвал – я сам решаю, идти или нет. Так что мне и так хорошо.

– А что такое бэпэ? – спросил Дубровский, кивая на пластиковую емкость.

Владимир пригляделся и рассмотрел на боку емкости прицепленную панель с несколькими кнопками и еще какую-то фиговину на другом боку контейнера.

– БП – это двести килограммов мощной взрывчатки и тонна серебряной картечи в виде поражающих элементов, – объяснил Рома. – Последний довод! Полное название – наземный боеприпас повышенной мощности, но как-то не прижилось и сократилось до бэпэ, то есть – «большой пиздец». Если все вокруг погибнут, а темные твари все-таки возьмут позицию, то я должен буду его взорвать, – совершенно спокойным голосом, как-то слишком буднично, произнес чернобородый богатырь.