Сказано сделано. Собрали войско пошли лорда воевать. Узнав о том, Эвен-Эзер отправил своих женщин, жену и трех дочерей в сопровождении доверенного слуги, помогавшего ему в его страшных экспериментах над человеческим материалом на остров. Женщинам он сказал, что тем самым спасает их от неприятеля, а на самом деле наказал слуге уморить их голодной смертью, так как жертвоприношение близких родственников считалось одним из элементов процесса развоплощения. Чего и добивался лорд для себя. Используя мучения жертв, он планировал изменить свое тело, дабы избежать неминуемой смерти.

Но слуга не сумел выполнить распоряжение хозяина. Каким-то образом жертвы обо всем догадались и пленили слугу вместе с собой, отпустив лодку гулять по воле волн. Слуге же наказали охотиться на дичь, благо он это умел, а умирать на острове в такой вот чудной компании ему совсем не улыбалось. Так они и стали жить.

А потом начался форменный разврат, потому что младшей дочери уже было тринадцать, а две другие были не намного старше. И все бы ничего, но время шло, на остров никто не заглядывал, а живность на нем постепенно сокращалась, ну неприспособлен был остров кормить такую ораву. К тому моменту, как угроза голодной смерти нависла над робинзонами всерьез, всей компанией верховодила супруга лорда леди Элизабет, ох уж мне эти леди! И она приняла жесткое, но необходимое решение, съесть младшую дочь. Предателя слугу она видимо к тому времени полностью амнистировала.

Но младшая, не будучи полной дурой, решила перехитрить своих родственников. Звали ее Конни. И она принялась осуществлять свое намерение. Сначала старшая сестра Джулия упала со скалы, затем средняя Мэри умерла от простуды. Матери она приготовила самое страшное, а именно то, что та готовила ей. Но тут нужна была помощь слуги, имевшего колдовские навыки, ведь он не раз принимал участие в обрядах лорда. Слуга согласился, наверное, ему пообещали жить с ним долго и счастливо и умереть в один день и явно не от голода.

И они совершили свое выпестованное злодейство, оглушили леди Элизабет и сунули ее в самодельную печь.

Когда пришла помощь, на острове оставалась только Конни, судьба слуги осталась неизвестной, но очевидно, что он разделил судьбу остальных, а желание кушать, как обычно, пересилило все остальные желания, включая плотские утехи.

Когда малолетняя людоедка пришла в себя, то на первой же исповеди она поведала свою историю священнику. Я не хотел бы быть на его месте, да и врядли кто захотел бы на нем оказаться. Священник отпустил ее страшные грехи, сказав: «Господь простит», но через время перенес эту историю на бумагу, нарушив тем самым тайну исповеди, и история эта стала легендой. О дальнейшей судьбе Конни и священника ничего не известно, но над старым замком Эвен-Эзер с тех пор нависло проклятие.

…Имеющий уши, да услышит…

…Имеющий мозги, да поймет…

Такая вот странная история получилась…

х х х

Новый отсчет. Количество боевых единиц – одна. Вооружение отсутствует.

Было очень душно и странно. Странно от неожиданно нахлынувших ощущений и желаний. Хотелось всего и сразу. Коновалов огляделся. Полумрак запыленной и давно нежилой комнаты окружал его. Капитан поднялся с голой железной кровати и подошел к окну, оно было настолько закопчено, что что-то рассмотреть из него было невозможно. Прислушался, из-за черного стекла доносился шум ночного города, капитан оглядел проем, думая как бы окно открыть, но ничего не нашел, наглухо. Глаза привыкли к полумраку, и он внимательнее осмотрел комнату. Ровным счетом ничего примечательного. Он снова сел на кровать, что то гулко стучало внутри… Только через несколько секунд Коновалов догадался, что это сердце. Значит…

Значит все правда. Он жив, снова жив! Капитан огляделся. Тело было его. Странно, от него же почти ничего не осталось, ах да, это, наверное, время. Точнее фокусы с ним. Может быть, здесь это еще не произошло. Или… Или что-то иное.

Страшно хотелось курить, но сигарет не было. Была какая-то дурацкая майка и шорты. В углу комнаты валялись сандалии, все… И время, которое неумолимо таяло.

Итак, проблем две, первая личная, стоит ли звонить Тамаре, наверное, все-таки, нет. К чему? Он и так загонял воспоминания о ней подальше все это время, и вот надо же прорвало. Нет, отставить капитан, отставить. Не нужно , тем более не сейчас. Все равно это не надолго. Оно и в той жизни все было слишком сложно, да и не исправить уже ничего. Коновалов сжал кулаки. Умер и умер.

Тогда вторая, ну тут проще – найти и обеспечить охрану объекта. Капитан поморщился и поднял с пола странную фотографию. На ней был изображен ничем не примечательный мужчина среднего роста, с несколько загнанным выражением лица, худенькая светловолосая девушка в каком-то несуразном темном плаще, и почему-то сам капитан Коновалов, в майке и шортах. Он мог поклясться, что прежде никогда не видел этих людей, и ему стало немного не по себе. Фотография была поганенькая, темная, лиц толком не разглядеть. Вся троица стояла на фоне бурой стены и головы были повернуты, куда-то в сторону.

Интересно. Фото из будущего?

Но это после, а пока… На свежий воздух и стрельнуть сигарету. И наверное найти чего-нибудь выпить и поесть, за воскресение души бессмертной.

Сам себе невесело ухмыльнувшись, он подошел к двери, и она открылась в вонючий коридорчик со множеством подобных дверей. Это было похоже на обшарпанную общагу. Было тихо. Капитан дошел до конца коридорчика и спустился вниз по видавшей виды лестницы, внизу был маленький холл, стойка, за ней пусто. На стойке стояла металлическая тарелочка, а на ней лежали незнакомые капитану денежные знаки. Людей не было.

« Ага!– сказал он сам себе понимающе,– пресловутая тарелочка с каемочкой! Все-таки позаботились…»

Сгреб деньги, сунул в карман шортов и толкнул дверь на улицу. Краем глаза успел заметить, что почти в ту же секунду за стойкой кто-то появился.

Снаружи было душно, почти так как и внутри. Коновалов не стал терять драгоценное время, и толкнув плечом, быть может, опрометчиво, но черт с ними, пару молодых арабов, он чувствуя небывалый прилив сил шагнул в Египет. Теперь это не было сном, он не сомневался!

Реальность обрушилась на него в виде возмущенных воплей за спиной, но он стартанул с места и помчался через улочку туда, где слышался отдаленный рев машин. Не хотелось отвлекаться на никому ненужные разборки.

Он снова был жив, пусть не надолго, пусть временно. Но что в этой