Трубников с этим согласен, уже полный connect.

— Так точно… Я хоть сейчас.

Начштаба ещё ворчит, не пришёл в себя, ещё противится.

— Ну, с вами понятно, — машет он рукой. — А с вами, девушка? — Спрашивает. — Вам можно уже в ЗАГС или нет? Вы согласны?

— Согласна, — отвечает Даша и теснее прижимается к Трубникову.

— С ним?! — театрально хватаясь за сердце, делано ужасается инструктор.

— Да. Я его сразу приметила, — заглядывая Владимиру в глаза (он большой, она маленькая!), говорит Даша. — В метро ещё.

Трубников в восторге подхватывает её на руки, кружит и кричит:

— Ур-ра! Даша, я тебя люблю. Люблю! Она согласна!

Начштаба, хватаясь за стол, ужасается.

— Тихо, тихо, не буяньте… стол свернёте, прапорщик. Вам здесь не ваш полк, понимаешь, а боевая эскадрилья. Поздравляю!

— И я поздравляю, если так. — Присоединяется к поздравлению командир.

— Так, так! — С чувством подхватывает инструктор. — У нас, парашютистов, только так.

Начштаба, в притворном удивлении пожимает плечами:

— Интересный получился вираж! Знали бы, марш Мендельсона бы своему оркестру заказали, а так… Может в столовую пройдём, товарищи, отметим, так сказать, первоначально, в узком кругу, а? Не возражаете, товарищ командир?

Командир кивает головой.

— Не возражаю. Я что только в жизни не делал, помню, а вот на таком… как говорится… банкете, первый раз. — Заявляет он. — Пошли.

Инструктор крутит головой, нет-нет.

— Мне нельзя, я за рулём.

— Не вопрос, — парирует начштаба. — Водителя дадим, он отвезёт.

Инструктор мгновенно «светлеет».

— Тогда «от винта».

Командир с улыбкой поправляет.

— Не правильно… «Заводи»!

Явно положительные моменты

И ведь прав был оказывается полковник Ульяшов, когда выкручиваясь перед генералом за свой так называемый «нехороший» проступок в ресторане, спонтанно заявил командиру, что участие военнослужащих полка в смотре конкурсе, безусловно, поднимет дисциплину и боевую подготовку на более высокий уровень. Генерал тогда ещё накричал вначале, мол, не учи меня, я не первый год в армии. Ульяшов ещё потом как-то оправдывался — про демографию, помнится, ещё что-то, сейчас это и не важно. Важно другое. Дисциплина действительно подтянулась. Да! Это факт. В полку появилось нечто связующее дух и моральное состояние солдат, и с этим их действия. У всех. И младший комсостав включился, и прапорщики, и офицеры. Раньше как? В распорядке дня — учёба, служба и строевая. Муштра! А остальное время — его полно — куда девать, чем убивать? То-то! На табуреты не садись, на кровати не лежи, не бегай, не скачи… Что ещё? А что же тогда делать, когда молодецкий задор и адреналин захлёстывают? Спортгородок? Да, он. Но и там, всё свободное время «физику» качать, никаких сил не хватит. К тому же, как мышцы не качай, голова-то свободна. Не занята. И чём же она тогда, спрашивается, будет заниматься, о чём думать? Понятное дело о чём, о девушках. То-то! Некоторые скажут, для головы есть библиотека. Да, она есть. Но там тоже все интересные журналы до дыр зачитаны, да и сидеть тихо надо, а как можно тихо сидеть, когда тестостерон с адреналином душу и тело на части рвут, за пределы полка просятся. Не просятся, рвутся. Разве усидишь? Потому все мысли к самоволке и расположены, к девушкам. И ноги сами движениями тела управляют (через забор, и бегом). Много мыслей. И о доме тоже. А там тоже дев… Эх, скорее бы время до отбоя прошло (надо понимать — до дембеля). Потому что — служба, неволя. Ну а теперь…

Ха! Теперь другое дело! Теперь…

«Народ» стихи учит. Представляете? Сти-хи! Басни друг другу читает; какие-то пантомимы тренируется показывать, хотя бы обратный шаг этого взять, Майкла Джексона. Попробуй-ка, научись! А силовые номера, парные, гимнастические, ещё и с гирями; а брейк-данс! а нанайский весенний танец! а танец казахского сокола!.. Уже не ноги управляют движением солдатского тела, а голова. Потому что к лирике повёрнута, к искусству. Главное выяснилось, люди в полку не однородны в своей массе — под ружьём-то оно так, конечно! — на самом деле индивидуальны. У всех есть какие-то отличительные личностные данные, даже уникальные. Причём, не беря во внимание мастерское шевеление ушами некоторыми солдатами, умение запросто косить глазами или языком в носу ковырять, это ерунда, это мелочи, других достойных сцены примеров масса. Хотя бы того же Саньку Смирнова, например, взять, музыканта, тарелочника (Как он в армию попал, это отдельная история). Да если бы не случай с приездом американки в полк, никто бы и не узнал, наверное, что Смирнов не только пианист классный, но и музыку классную сочиняет, и английский язык знает, и… Да и полк бы никто и никогда в мире не узнал, не попади Санькина Кантата на Международный конкурс в Европу, в Стокгольм! С Санькой — это классика, скажете, пример нестандартный? Хорошо. Пусть так! А с лейтенантом Кругловым тогда как?

Кто, например, кроме его жены и соседей знал, что у человека настоящий бас (бас — это низкий голос!), что рядовой Кабаков на бывшего президента похож (один в один, говорят!), что старший сержант Тулеев вместе с Умаровым и Усмановым татарский танец могут классно показать, а рядовой Маркин на велосипеде ни разу не споткнётся. Кстати, Маркин заявил потом, что если его отпустят домой, в отпуск, он из дома специальный мотоцикл привезёт (настоящий), и не такое ещё на нём показать сможет, да! Сальто! Представляете? Укатаешься! А старший прапорщик Хайченко на гитаре бардовские песни «бацает» — слышали? — зашибись! Да много оказалось таких уникумов в полку, и не знали, не ожидали… А вот… Такие, значит, дела открылись. Короче, самоволок стало меньше. Это факт. По дисциплине замечаний тоже, — второй факт. Жить стало лучше, служить стало веселее. Это вообще самый большой факт, огромный! Хорошо это? Конечно, хорошо. Здорово? Дорово! Вот что дала полку одна — только одна! — маленькая «ошибочка» полковника Ульяшова, там, в ресторане. А если б ему дали волю, если б… Нет, пожалуй, не надо. Он уже оторвался однажды в Стокгольме, «показался», мимо очередного звания «пролетел» и жена от него ушла. Ещё что-нибудь такое-этакое в ресторане, да пусть хоть в столовой, отчебучит, глядишь, из армии выкинут. Нет-нет, пусть уж так, до пенсии, по-маленькой.

Аргументы «противника»

Офицерский клуб вертолётного полка не вмещал весь лётный и обслуживающий состав, включая и приглашённых, потому что был маленьким. Его проектировали ещё в стародавние времена, на заре вертолётной авиации. С тех пор всё вокруг выросло и разрослось, а клуб так и остался, как шалаш в Шушенском, как своеобразный раритет. Да и надобности большой в нём нет. Полным составом вообще не собирались: на службе все, в командировках. Для демонстрации кинофильмов срочникам, прапорщикам, ремонтникам — нормально. А сегодня… Свои выступают. Точнее, дают показательное выступление для приглашённых старших офицеров отдельного гвардейского ракетно артиллерийского полка. Для гостей. Событие!