— Есть вероятность, что Лиза заодно с преступниками, Кристина. — поморщившись, Шакалов осторожно погладил меня по щеке и, кажется, стер слезу. Черт, а я и не заметила, что плачу. — Скоро все раскроется и я должен точно знать, кто она: пострадавшая или виновная.

— Хочешь узнать это после смерти Лизы?! Придумай другой план! Вдруг она не виновна и пострадает просто так! — отшагнув от Шакалова, я сбросила его руку. Черт, да что за методы у этого человека? — Ты не можешь так поступить с ней, Кирилл. Прошу, не дай ей уйти. Запри, нарушь закон. Я чувствую, если она сейчас уедет — это конец.

— Скорее всего, ее задачей было втереться в доверие и похитить пару важный документов. Я дал ей то, чего она хотела и вот сегодня этот концерт с «избиением». — задумчиво пробормотал он. — Не слишком ли много совпадений, Черничка?

— Много. Но жизнь и есть одно большое совпадение!! — зарычала я ему в лицо. — Придумай другой план! Если Лиза не виновна, то сейчас она идет на верную смерть…

Как же было обидно, что я ничего не могу сделать. Никак не могу помочь Лизе. Она была так добра со мной, а я привязалась к ней, как к сестре, которой никогда не было. И вот теперь она в беде, а я… Просто слушала бред Кирилла о том, что она какая-то хитрая шпионка!

— Я думала, ты изменился. Думала, поумнел и стал более человечным, Шакалова. Но ошиблась. — голос скрывался на истерику, плачь и крик. И мне было стыдно за каждое слово, которое выливалось из губ, но я не могла себя заткнуть. Слишком больно было внутри. Слишком…

— Тебе нужно остыть и обдумать все происходящее. — обойдя меня, как какую-то куклу, мужчина направился к выходу. — Приходи, как успокоишься.

И теперь, после всего, он меня просто бросал. Оставлял одну в неведении, с информацией, голова от которой шла кругом. И я знала, кто именно получит сейчас его внимание и поддержку. Кто уже давно занял мое место, но мы оба никак не могли это признать.

— Пойдешь к ней? — ехидно спросила я и Кирилл замер. — Уверенна, Виктории удастся тебя успокоить.

На какое-то мгновение в комнате повисла гробовая тишина. Пугающая и звенящая. Я видела, как Шакалов медленно поворачивается, поднимает пронзительный взгляд на меня, а затем его губы искривляются в подобии ехидной усмешки.

— Позволь поинтересоваться, — с издевкой отчеканил каждую букву Кирилл и от его раздражительного баритона, мое сердце грозило вырваться из груди, а мурашки станцевать танго на спине. Я уже пожалела, что задела тему его помощницы и готова была отступить, но Шакалов считал иначе. — Каким боком в наш разговор встряла моя правая рука?

— Никаким. — быстро ответила я, а затем вспомнила овсянку и скривилась. — Кроме того, что ее нос повсюду!

— О, Черничка! Тебя это не беспокоило, когда по всюду со мной ходила не молодая красивая девушка, а мой брат. Правда? — прорычал он, поворачиваясь ко мне лицом. Мужчина послабил галстук на шее, а затем и вовсе с психом откинул его в сторону. Меня скрутило от его описания Виктории, тошнота подкралась к горлу, а руки сами сжались в кулаки. Молодая и красивая, значит! Он уже сам ответил на все мои вопросы.

Не знаю, почему, но это было выше меня и моих сил. Слезы подступили к глазам и от того, что я старалась сдержать истерику, только сильнее трусилась губа.

— Я думала, что будет честно с твоей стороны, сказать мне о новой женщине в твоей жизни. — голос скрывался на противный скрипучий свист, и от этого мне самой было противно. Только вот быть может больше не представится возможности поговорить о Виктории, а эта тема уже раз мучила меня пол ночи. — Как бы там ни было, мы через многое уже прошли. Как бы там ни было, мы все же муж и жена. Пока…

— О чем ты говоришь?! — ошарашенно протянул Шакалов, с каким-то непониманием оценивая перемену моего настроения. — Я должен отчитываться тебе о каждом новом работнике, которого я нанимаю? Что же, завтра у тебя на столе будет громадная папка!

— Не утрируй, я не хочу знать о всех твоих работниках!

Было противно… И даже не от того, что у Кирилла кто-то есть, а потому, что стоя лицом-к-лицу с правдой, он продолжает выдумывать, ходить вокруг да около и выставлять меня идиоткой. Наверное, в таком неведении и самообмане вынуждены жить жены, которым изменяют. Но я не была из их числа. Ощущать себя половой тряпкой — не мой придел мечтаний.

— И что именно тебя интересуют, Черничка?! Говори уже, иначе все твои претензии выглядят глупо и необоснованно! Словно бред маленького ребенка. — переходя на откровенный крик, остервенело прорычал Шакалов. Я видела, как покраснело его лицо, как напряглись мышцы и как играют жевалки… Он абсолютно точно не считал себя виноватым и это сорвало крышу. Напрочь!

— Знаешь, что, Шакалов! Меня не интересует те, кто на тебя работают. Напрочь! Только та женщина, которая идеально подобрала тебе галстук под свое платье. Та женщина, которая учит тебя варить овсянку. И та, к кому ты бежишь, когда тебе плохо! — я чувствовал, как дыхание в легких кончается, и я жадно хватала кислород после каждого предложения. Щеки покраснели, адреналин ударил в кровь, а мое бурное жестикулировали наверняка поставило Кирилла в тупик. Но я еще сказала не все… Язык мой — враг мой. — Но больше всего меня волнует то, как эта Виктория влияет на меня. Меня бесит, что от одного ее имени меня бросает в дрожь. Бесит, что ты обращаешься к ней, а не ко мне… И если ты на самом деле спишь с ней… Это конец, Кирилл. Никакого диалога и быть не может.

— Черничка… — выдохнул он так низко, терпко, с придыханием, что я в одно мгновение я ощутила себя очень пьяной. Черный взгляд на мгновение стал таким темным, что ноги перестали держать и я слегка пошатнулась.

Странное чувство. Словно в один момент моя орбита поменяла курс и ориентацию. Я буквально заблудилась в своих ощущениях, впервые отключая мог и позволяя произойти чему-бы то ни было.

Шакалов сделал медленный и осторожный шаг вперед, словно проверяя мою реакцию, но я не перестала плакать. В моей голове словно заведенная пластина вертелось: «Это конец. Конец!»

— Я бы не смог спать с Викой. — прошептал он, делая еще несколько шагов навстречу. Теперь я могу ощущать его ару, чувствовать терпкий запах духов и даже жар тела. Он был так близко, что вытяни я руку, коснулась бы груди.

— Почему же? — вытерев слезы, я шмыгнула носом и повторила его же тоном: — «Она молода и красива». В чем же проблема? Не нравятся рыженькие?

— Не в этом дело, — отмахнулся он, в одно мгновение оказываясь рядом. Теперь приходилось поднимать голову, чтобы заглянуть в его глаза. — С того момента, как я с тобой, я просто не могу воспринимать других.

— Это не правда… Не может быть правдой! — замотав головой, я словно ребенок снова захныкала. Теплая рука Шакалова оказалась у меня на спине, буквально подпитывая энергией. — Но ты хотел развода! Так стараешься поскорее оформить бумаги!

— Черничка… Развод — дело часа. Если бы я на самом деле хотел или видел, что этого хочешь ты — он бы давно уже состоялся. — мужчина резко выдохнул и слегка наклонился, чтобы теперь его нос касался моего. От этого соприкосновение тело словно ударило током, окончательно обезоруживая. — Я могу сделать все для тебя, чтобы ты смогла простить. Даже отпустить, если захочешь. Но это… Это не жертва. Я не сплю с кем-то не потому что боюсь последствий, а потому что мне противно даже думать о другой в таком смысле.