Поддерживая разговор с тенрьюбито, и периодически выслушивая сообщения, которые мне передавала Келли, наша компания добралась до точки города, захват которой лежал на сестрах Уолл, освобождённых мной из Импел Дауна.

Перед нами приземлилась девушка, которая была вполне похожа на своё прозвище – «Ангел». Честно говоря, когда впервые увидел эти изящные крылья с белым оперением, тоже первым делом подумал о них.

-Противник уже повержен, поэтому ты немного опоздал, капитан. – С улыбкой произнесла Анита.

-Хм, вот значит как… - Глядя на эту девушку, за чью голову дают двести миллионов, я усмехнулся. – Впрочем, я в вас не сомневался, а где Люси?

-Сестра сейчас возится с пленниками, - Анита махнула в сторону двухэтажного здания, стоящего на другом конце улицы.

Люси обладала силой, позволяющей ей превращать собственные части тела и то к чему она прикоснётся в цепи, поэтому я догадывался, чем именно она занималась.

Обе эти красотки были единственными, кто смог продержаться на морозильном уровне Импел Дауна, не считая тех заключённых, которых выпустил Шляпа со своей компанией и Колда, полностью иммунного к холоду, даже несмотря на кайросеки, блокировавшего его способности. А попали они туда пару лет назад, в результате стычки с дозорными, на чьём корабле находился в тот момент один из вицеадмиралов.

-Хорошо, раз здесь всё под контролем, мне нужно навестить нашего холодного друга. – Я развернулся в сторону города, откуда только что прозвучал взрыв. – Похоже, ему повезло столкнуться с их капитаном. Что же, вот и посмотрим, чего он стоит…

В этой части города уже шло настоящее сражение. Пока мы продвигались по широким улицам, порой видели чьи-то останки, обломки разрушенных зданий, а иногда и стычки корсаров. Похоже, Холод Смерти, как прозвали Барона, просто обстрелял здесь всё из корабельных пушек, стремясь поскорее подавить сопротивление, а затем высадился сам, прихватив с собой остальных. Ничего необычного, только теперь эту часть города придётся отстраивать заново. Нужно будет объяснить ему, что так косячить на своих будущих территориях больше не стоит…

Двигаясь на «голос» Колда, я вскоре добрался до окончательно расстроившего меня квартала. Пройдя через охвативший здесь всё пожар, я, наконец, встретил виновника, происходящего безобразия.

Сам Барон выглядел так как, наверное, и должен смотреться замороженный человек. Он был покрыт инеем и замёрзшей кровью из настолько же замёрзших ран. Перед Колдом стоял робот, весь изрешеченный шипами, выросшими, словно из земли, однако несмотря ни на что, противник Барона был ещё жив, похоже этот «доспех» оказался довольно прочным и защитил своего хозяина. Вот только, пошевелиться, похоже, он не мог…

-Капитан? – Пират заметил моё приближение и слегка повернул голову. - Не думал, что скажу это, но может быть вам нужен пленный? – Он разочарованно помотал головой. – Эта консервная банка, в которой он засел, оказалась довольно прочной и я уже задолбался его оттуда выковыривать.

Я с интересом посмотрел на «консервную банку», которая оказалась настолько прочна, что даже он не смог пробиться через неё и, приняв газообразное состояние, пробрался внутрь, чтобы через мгновение вызвать большой взрыв.

Материализуюсь перед оставшейся воронкой с останками вражеского капитана, и произношу:

-Как же я люблю свои способности логии… А теперь, - разворачиваюсь лицом к охреневшему пирату, - затуши наконец этот бл.дский пожар!

Не знаю, что за способности были у этого робота, но огонь, который поглотил квартал ещё до того, как я сюда добрался, начинал выводить меня из себя.

Повеяло сильным морозом и уже через несколько секунд всё здесь покрылось корочкой льда. Сразу бы так, чёрт возьми!

Сорок вторая

Одной из тех вещей, что я по-настоящему не любил, было беспокойство. Предчувствие чего-то нехорошего, опасного не только для меня, но и моей команды. Оно было неприятно, а иногда даже заставляло понервничать. Да, я действительно ненавидел это состояние. Вот только сегодня я проснулся от ощущения гораздо более сильного.

Что это было? Я не могу с точностью ответить на этот вопрос. Сказав, что меня подобное удивило, я сильно преуменьшу. Это было что-то давно позабытое мной. Примерно с тех пор, как я вспомнил то, кем являюсь на самом деле. Это был страх, инстинкт о существовании которого я уже долгое время не вспоминал… И верил в то, что мне не придётся его больше испытывать…

Мысли вяло продолжали своё движение, пока я продолжал пялиться в потолок. Шум и голоса, доносившееся снаружи говорили о том, что уже утро и продолжать валяться дальше, было бы глупо. Тем более, когда сон словно смыло внезапно накатившей на меня волной ужаса.

Вскоре ощущение беспомощности начало отступать и я с удивлением и с какой-то брезгливостью попробовал посмотреть на себя со стороны. Со мной творилось что-то странное, и постепенно отходя от приснившегося кошмара, я стал всё больше в этом убеждаться. Кошмар? Но в таком случае, что мне снилось? Что могло настолько меня напугать? С каждой секундой я всё больше утверждался в неправильности всего этого и глядел на себя уже не с брезгливостью, а презрением. Окончательно вернула моё обычное состояние злость, всё больше разгораясь и окончательно вытесняя собой остатки страха, глуша вопившие инстинкты.

Я встал с кровати и, подошёл к столику, на котором стоял ополовиненный бокал вина и открытая пачка сигарет. Вынул из последней одну и, прикурив, выдохнул облачко дыма. Сзади тихо зашуршало одеяло, на что я не оборачиваясь, бросил:

-С добрым утром.

Келли зевая, ответила тем же, продолжая валяться и не делая попыток встать с постели. Я не обратил на это внимания, продолжая блуждать в своих мрачных мыслях. Беспокойство, несмотря на уже прошедший испуг никуда не делось, и я всё больше начинал убеждаться в том, что в скором времени узнаю причину этих странностей.

Приняв душ, я оделся и вышел из своей каюты, чтобы сразу же выругаться. Мой взгляд был направлен на тёмное небо, погрузившее всё море и приближающийся остров во мрак. Странности продолжались и с каждым проходящим мгновением мне всё меньше это нравилось.

***

Келли не нашла в себе силы на то, чтобы подняться. На неё накатила непонятная ей лень и апатия. Вещи совершенно несвойственные ей заставляли девушку нервничать, но потом и это стало для неё безразлично. Она понимала, что это не похоже на неё, но ничего не могла поделать с собой. Проводив равнодушным взглядом выходящего