Я выдохнула и достала из черного пакета серебристо-голубое платье с талией под грудь и изящной плиссировкой – мельком глянув на этикетку и даже зажмурившись от указанной стоимости. Похоже, у нас с Риком одинаковая проблема – когда нам что-нибудь хочется, цену мы совсем не замечаем.

– Давай вернем кольцо… – жалобно попросила, но он лишь цыкнул на меня. Устроился поудобнее, готовый к шоу, и скомандовал.

– Надевай!

Однако, полюбоваться моим новым обликом кинозвезды у него не получилось. Дернувшись, он вытащил из кармана завибрировавший телефон, недовольно бурча – «кому там еще не спится…» Разблокировал…

И замер, мгновенно собравшись и превратившись из вальяжного дэнди в кого-то незнакомого мне – сурового и немного опасного.

– Ну что ж… – пробормотал, передавая мне телефон. – Этого должно хватить.

Я осторожно взяла, совершенно не представляя, что он хочет мне показать. И ахнула.

Это было письмо, отправленное на официальный имейл профессора Мэйсона с официального имейла студента докторантуры Нью-Йоркского университета Дэниэля Уильямса.

«Всем, кому это может быть интересно», – начиналось это письмо. – «Официально заявляю, что восьмого октября сего года я спланировал и привел в исполнение шантаж профессора философии, Ричарда Мэйсона, с целью вымогательства у него денег. Ничего из заявленного мной в разговоре с аспиранткой, Снежаной Лукьяновой и с самим профессором не является правдой. Никаких записей, подтверждающих мои слова, я не имею и не имел. Будучи в здравом уме и не находясь ни под чьим влиянием, я раскаиваюсь в совершении данного преступления и готов понести соответствующее наказание. Искренне ваш, Дэниэль Уильямс»

***

– Ванесса? – осторожно вытащив ключ из замочной скважины, еще не открыв дверь полностью, я постучала по косяку двери. Позвала бывшую подругу еще раз – мало ли, снова напорюсь на не предназначенную для меня сцену. Не услышав никакого ответа, толкнула дверь и открыла ее полностью.  

При виде своей кровати, аккуратно застеленной, и Ванессиной, разворошенной и заброшенной, сердце налилось какой-то тоскливой жалостью. Примерно так, на данном этапе, и выглядели наши с ней жизни. У нее полный бардак и путаница, у меня – совершеннейшая идиллия во всем, начиная с учебы и заканчивая личной жизнью.

Отчего-то стало стыдно – хоть я ни в чем не провинилась перед ней, если уж рассуждать логически.

– Забыла чего? – холодный голос вырвал меня из задумчивости. Я резко обернулась – на пороге ванной комнаты стояла Ванесса. Выглядела она примерно также, как и ее кровать. Нечесаные лохмы небрежно забраны гребешком-заколкой, одетая в какую-то несуразную, растянутую футболку и треники – из тех, что носят не оправившиеся после родов мамочки.

На мгновение мне даже показалось, что глаза ее красные, как после слез. В душе у меня все сжалось, но наполнилось решимостью. Не зря я решилась прийти сюда, ничего не сказав Рику. Я должна была знать. Должна быть уверена в том, что мой будущий муж не настолько жесток, чтобы запугивать девушек.

Дэниэль – хрен с ним. Заслужил. Но если Рик нанял каких-нибудь головорезов, чтобы прийти сюда и запугать ни в чем не повинную, пусть и глупую девчонку двадцати лет отроду… студентку его же университета… я устрою ему такой скандалище, что не поможет никакое кольцо.

А судя по Ванессиному виду, именно это и произошло.

– Привет… – как можно более приветливо поздоровалась я. – Давно не виделись.

– Неделю, – холодно ответила она. Прошла в комнату и подобрала с пола полотенце, вытирая им только что умытое лицо.

Точно плакала. Черт…

– Неделю разве? – попробовала хоть за что-то зацепиться я. Ванесса не помогала, явно не желая продолжать разговор. – Мне казалось, несколько дней всего…

Она неопределенно пожала плечами.

– Чего пришла? Забыла что-нибудь?

На самом деле, я пришла за многим – узнать, предлагал ли ей Дэниэль написать на Мэйсона заяву, не запугал ли ее кто-нибудь, заставив молчать? Да, и что сейчас с самим Дэниэлем, узнать не мешало бы.

Зачем? Мне хотелось знать, на что способен человек, в которого я влюбилась и с которым собираюсь связать свою судьбу.

Однако, как начать расспрашивать человека, который даже из формальной, ничего не значащей вежливости, не желает спросить, как у меня дела, я понятия не имела.

– Как ты? – решила сама начать.

Ванесса снова пожала плечами.

– Нормально вроде. Ты?

– И я в порядке. Переехала к Рику.

– Я знаю. Его уволят, говорят.

– Ага… – я кивнула, радуясь, что хоть на эту тему разговорились.

Однако дальше разговор не клеился. Ванесса сторонилась даже смотреть в мою сторону, я же все больше и больше убеждалась в том, что это неспроста. В принципе, дальше и расспрашивать ее было необязательно – она выглядела, как максимально травмированный и донельзя запуганный человек.

Подтверждая то, в чем я и сама уже уверилась, бывшая подруга вытащила откуда-то бутылку с каким-то алкоголем и протянула мне.

– Будешь?

Я оторопело покачала головой.

– А я приложусь, – она равнодушно глянула на часы, который показывали одиннадцать. – Уже можно.

– Почему можно? – также оторопело спросила я.

– Я до одиннадцати не пью, – объяснила Ванесса и от души, одним долгим глотком, приложилась.

Больше всего в этот момент мне хотелось выбежать из этой комнаты, наполненной несчастьем и безнадегой, и бежать отсюда куда подальше, не оглядываясь и никогда больше не вспоминая об этой мутной парочке – шантажист Дэниэль и алкоголичка Ванесса.

Не связывайся с теми, кто может утащить тебя на дно – не раз учила меня мама. Даже если тебе их жалко. Даже если кажется, что ты можешь им как-то помочь, вытянуть из беды, облегчить их путь… Если человек ступил на скользкую дорожку – уходи от него. Потому что не ты его вытянешь, а он затянет тебя за собой. «Лузерам скучно на дне!» – отчетливо услышала я мамин голос. Отмахнулась от него и шагнула к Ванессе.

– Так! – твердо сказала, забирая у нее бутылку. – Сейчас ты примешь душ, и мы с тобой пойдем в ресторан. Поедим, поговорим… Решим все проблемы, какие у нас есть. Забудем о старом… Ладно? И с Дэниелем я поговорю, убежусь, что он в порядке… Больше у вас проблем не будет, окей?

– С Дэниэлем?.. – глаза Ванессы расширились, словно она увидела привидение. – Причем тут… Дэниэль?

И вдруг словно захлебнулась слезами.

– Сволочь… сволочь! – с размаху швырнула бутылку в стену. – Гадина! Ненавижу! Ненавижу все это!  

Похоже, мамочка все-таки была права. Я испуганно отпрыгнула назад, готовая сбежать.

– Эй… ты чего! Я-то тут причем?