А досталось мне… Боже ж ты мой. Казалось, его выточили из мрамора, причем параметры тела измеряли с микроскопической точностью, чтобы не отойти от стандарта «идеальный». Как я с ним буду по пляжу ходить, если куда-нибудь поеду?

Не позволю ему голышом шастать! – решила я. И только тут заметила, что смотрю не куда-нибудь, а на живот сидящего передо мной мужчины. На его рельефный, прорезанный шестеркой «кубиков», идеальный живот. Отчего-то именно это место на его теле завораживало меня больше всего, и даже не столько из-за кубиков, сколько из-за тонкой, светлой дорожки волос, спускающейся прямо в трусы.

А еще я заметила, что Рик… заметил, куда я смотрю.   

Без единого слова взял мою руку, заставляя приподняться на локте, и прикоснулся моими же пальцами к себе – к тому самому, завораживающему месту пониже пупка. Вздрогнув, зашипел, словно я ошпарила его.

От ощущения мускулов – горячих, твердых, как железо – в подушечках пальцев нервно закололо. Захотелось не просто потрогать, а как-нибудь… помять его. Сжать рукой эту гладкую кожу… царапнуть его ногтями... Даже ударить в этот пресс кулаком, посмотреть, насколько он несгибаемый.

Вместо всего этого я погладила светлые волосы на «дорожке», перебрала, пропустила их между пальцами. Экспериментально потянула, чувствуя себя студенткой, изучающей новый, незнакомый ей предмет.

– Ниже… – глухо приказал Рик.

Я вздернула на него взгляд. И уже не отводя его, медленно и осторожно повела пальцами вниз – ровно по «дорожке», млея от тактильных ощущений и ожидания того, что встречу очень скоро на своем пути.

Не мешая мне, он позволил добраться до оттягивающей боксеры, рвущейся наружу эрекции… и при первом же касании застонал и откинул голову назад. От вида его удовольствия в бедрах потеплело, стянулось в хорошо знакомый, напряженный комок, губы пересохли настолько, что пришлось облизать их…

Упершись пальцами в его живот, одним большим я плотно провела сверху донизу по закрытому тканью, напряженному члену… обхватила его всей ладонью… и слегка сжала, наслаждаясь теплотой и неожиданной увесистостью…

Сверху раздался еще один стон, но я уже не обращала внимания – мне важно было именно трогать его сейчас, держать в руках… ощущать, что я контролирую эту опасную штуковину – так же хорошо, как и ее хозяина.

И вдруг захотелось потрогать его вживую – только представила себе, какой он там весь там большой, гладкий и упругий, как эротично смотрятся вокруг вздыбленного члена волоски, и какой приятной тяжестью он ляжет мне в ладонь… 

– Стоп, – мою руку перехватили за запястье, как только я потянула резинку боксеров вниз.

Я обиженно надула губы – успела рассмотреть только самое основание.

– Я хочу…

Но он твердо отвел мою руку в сторону и тяжело, рвано выдохнул, стирая со лба скопившиеся там капельки пота.

– Прости, но для продолжения мне не мешало бы… принять душ – маленько остынуть. Иначе все кончится очень быстро.   

О… даже так? Ехидно улыбаясь, я еще немного подразнила его, рассматривая вариант стать виновницей этого «очень быстро», но потом все же решила дать ему возможность прийти в себя. Тем более, возможно, ему надо в душ еще и по гигиеническим соображениям – он ведь вчера не успел принять душ…

– Только недолго… – предупредила его, принимая соблазнительную позу.

– Пулей, – пообещал он. Сорвался с места и боком, все время оборачиваясь и рискуя врезаться в стену, побрел в сторону ванной – по всей видимости затрудняясь оторвать от меня взгляд. 

Дошел наконец. Дверь за ним закрылась, тут же зашумела вода в душе… а мне вдруг снова стало страшно. Что если я ошибаюсь? Что если зря тороплюсь? Вдруг мной движет не освобождение от психологической травмы, а желание закопать ее поглубже, забить новыми, яркими ощущениями?

Что если ощущения мерзости и грязи вернется, как только он окажется во мне?.. Или позже, когда все закончится? Что если я не смогу, расплачусь посреди секса или снова возненавижу его…

– А чтоб оно все провалилось! – выругалась вслух я, откинула простыню, которую успела натянуть на себя в припадке смятения, и, рванула искать свою одежду…

***

Вода остужала, но почти не помогала. Стояк не проходил.

В принципе, он вообще не понимал, зачем старается снять возбуждение – ну быстро и быстро... Не в последний же раз. Какое-то иррациональное, самцовое желание не опростоволоситься заставила его сделать передышку перед решающим голом… ощущение, что он уже достаточно показал ей своих слабостей, пора и выдержку продемонстрировать...   

Потому и остановил ее, сбежав в душ, хоть ничего больше так не хотелось, как наброситься и вонзиться в девчонку по самые помидоры. И тут же бурно кончить.

Изучает она его анатомические подробности. Нашла время. У мужика пар из ушей идет, а она… изучает…

Воду он выключил в ту самую секунду, как услышал хлопнувшую наружную дверь квартиры. Замер, прислушиваясь и вытирая лицо руками…

Не может быть… Твою ж мать, не может этого быть.

Сердце зашлось, заколотилось, вбрасывая в вены адреналин, вместе с ним вскипела в душе горькая, колючая, темная злоба. 

Сбежала все-таки, маленькая дурочка! Промучила его всю ночь, сама два раза кончила и сбежала!

А он тоже хорош – нельзя было оставлять ее наедине со всеми этими тараканами! Продемонстрировал, бл*ть, силу и выдержку…

Вот и продолжай демонстрировать в гордом одиночестве.  

Подавляя желание заорать или разбить кулак о кафельную стену, он пихнул стеклянную дверь душа, как есть мокрый ломанулся к выходу, хватая с перекладины полотенце…

И еле успел затормозить – чуть не сбил с ног Снежану, возникшую в густом пару на его пути, испуганную и прижимающую к груди охапку одежды.

Она уже успела натянуть лифчик, но все еще была без трусиков – их он успел заметить в куче другой одежды.

– Я… хотела… уйти, – жалобным голосом произнесла она, словно искала поддержки этому безумному решению.

Он молча кивнул, подходя к ней ближе. Вытащил из ее судорожно сжатых рук то, что смог – трусики и один носков. Отбросил в сторону.

– И не смогла, – продолжила она, глядя на него расширенными глазами. – Чуть на лестницу не выбежала голая. И вернулась.

Так же молча, проглотив огромный ком в горле, он вытащил еще какую-то тряпку. Выкинул туда же, куда и трусики. Подошел совсем близко и вытащил остальное, не оставляя уже ничего между ними. Кроме готовой к бою эрекции. 

Оба вздрогнули, когда их тела соприкоснулись – причем сразу же во всех нужных местах.

– Я, наверное… никогда не смогу уйти… – пролепетала она, не сводя с него огромных, завороженных, карих глаз. – Даже если еще раз… обидишь меня. Это плохо, да?