думал о себе как о начальнике. Он считал себя кем-то вроде управляющего и как-то раз пошутил, что чувствует себя Ноем. Он хотел разбудить тебя еще несколько месяцев назад из-за того, что происходит в Восемнадцатом, но отец зарубил эту идею. По-моему, ты нравился Виктору. Он много о тебе говорил.

– Виктор говорил обо мне?

Дональд вспомнил человека из офиса напротив, психолога. Анна вытерла слезы под глазами:

– Да. Он был замечательный. Мог сказать, о чем ты думаешь, о чем любой думает. Он спланировал почти все из этого. Написал Правила, оригинал Пакта. Все это было его детищем.

– В каком смысле «было»?

У нее задрожали губы. Она отпила из стакана, но там почти ничего не оставалось.

– Виктор мертв. Он застрелился прямо за своим столом два дня назад.

32

– Виктор? Застрелился? – Дональд попытался представить, как этот невозмутимый человек совершает такое. – Но почему?

Анна фыркнула и придвинулась ближе. Повертела пустой бокал.

– Этого мы не знаем. Его преследовали мысли о потере того Первого укрытия. Он был ими просто одержим. У меня сердце разрывалось, когда я видела, как он себя винил. Он часто говорил, что может предвидеть, как надвигаются определенные события, что они… вероятностная достоверность.

Последние два слова она произнесла, подражая голосу Виктора, из-за чего Дональду четче вспомнилось его лицо.

– Но его убивало, что он не мог сказать точно, где и когда что-то случится. – Она вытерла слезы. – Он бы не так терзался, если бы все произошло в чью-то другую смену. Не в его. Тогда он не считал бы себя виноватым.

– Он обвинил меня, – сказал Дональд, уставившись в пол. – Это произошло в мою смену. Я наломал столько дров. Не мог размышлять здраво.

– Что? Нет, Донни. Нет. – Она опустила руку на его колено. – В этом никто не виноват.

– Но мой отчет…

Он все еще сжимал его – сложенный и заляпанный местами бледно-голубыми разводами. Анна взглянула на листок:

– Это копия? – Она взяла его, отвела с лица сбившиеся пряди. – У папы хватило смелости рассказать тебе об этом, но не о том, как поступил Виктор. – Она покачала головой. – Виктор был в каких-то отношениях сильным человеком, а в каких-то слабым. – Она повернулась к Дональду. – Его нашли сидящим за столом, окруженным заметками. Там было все, что у него имелось по тому укрытию, а твой отчет лежал сверху.

Она развернула листок и присмотрелась.

– Всего лишь копия, – прошептала она.

– Может, это было…

– Он исписал пометками весь оригинал. – Она провела пальцем по странице. – А в этом месте он написал: «Вот почему».

– Вот почему? В смысле – почему он это сделал? – Дональд обвел рукой комнату. – Разве не это должно было стать причиной? Может, он осознал, что совершил ошибку? – Он взял руку Анны. – Подумай о том, что мы сделали. Что, если мы спустились сюда следом за безумцем? Может, у Виктора был неожиданный приступ здравомыслия? Что, если он на миг пришел в себя и увидел, что мы натворили?

– Нет. – Анна покачала головой. – Мы должны были это сделать.

Дональд хлопнул ладонью по стене:

– Все здесь только это и твердят!

– Послушай меня. – Она положила руку ему на колено, пытаясь успокоить. – Нам надо держаться вместе, понимаешь? – Она взглянула на дверь, в ее глазах мелькнул страх. – Я попросила его разбудить тебя, потому что нуждалась в твоей помощи. Я не смогу справиться с этим в одиночку. Виктор работал над ситуацией в Восемнадцатом. Если бы отец настоял на своем, он бы просто грохнул это укрытие, чтобы не возиться с ним. А Виктор этого не хотел. И я этого не хочу.

Дональд подумал о Двенадцатом укрытии, которое он убил. Но то уже катилось под откос. Там уже было поздно что-то делать. Они открыли шлюз. Он взглянул на настенную схему и задумался: может, для Восемнадцатого уже тоже поздно?

– Что он увидел в моем отчете?

– Не знаю. Но он хотел разбудить тебя еще несколько недель назад. Он считал, что ты на что-то повлиял.

– Или, может быть, он этого хотел, потому что все произошло при мне.

Дональд посмотрел на комнату, полную улик. Анна упорно работала, вгрызаясь в другую проблему. Так много вопросов и ответов. Его разум был ясен, в отличие от прошлого раза. И у него имелись свои вопросы. Он хотел отыскать сестру, хотел выяснить, что случилось с Элен, и отделаться от безумной мысли, что она все еще где-то здесь или в другом укрытии. И хотел больше узнать об этом проклятом месте, которое он помогал строить.

– Ты нам поможешь?

Ладонь Анны покоилась у него на спине, и ее успокаивающее прикосновение разбудило воспоминание о жене, о тех моментах, когда она его утешала. Дональд вздрогнул, словно укушенный, потому что в уголке его сознания мелькнула мысль, что он все еще женат и что Элен жива. Возможно, лежит, замороженная, и ждет, когда он ее разбудит.

– Мне нужно… – Он вскочил и осмотрелся. Взгляд упал на компьютер на столе. – Нужно кое-что выяснить.

Анна тоже встала.

– Конечно. Могу рассказать, что нам пока удалось узнать. Виктор оставил пометки, исписал ими весь твой отчет. Я их тебе покажу. И может быть, ты сможешь убедить папу, что Виктор что-то обнаружил и что это укрытие имеет смысл спасать…

– Да.

Он так и поступит. Но только для того, чтобы и дальше бодрствовать. У него мелькнула мысль: уж не этого ли хочет и Анна? Чтобы держать его под рукой? Часом раньше он стремился лишь снова погрузиться в сон, сбежать из мира, который он помогал создавать. Но теперь ему понадобились ответы. Он займется Восемнадцатым укрытием, но будет искать и Элен. Выяснит, что с ней стало, где она. Дональд подумал о Мике и вспомнил про Теннесси. Повернулся к схеме на стене и попытался вспомнить, каким номером обозначался какой штат.

– К чему у нас есть доступ? – спросил он.

Его бросило в жар при мысли об ответах – только руку протяни.

Анна повернулась к двери. Из темноты за ней доносились шаги.

– Отец. Теперь он единственный, кто имеет доступ на этот этаж.

– Теперь?

– Да. А где, по-твоему, Виктор раздобыл пистолет? – Она заговорила тише. – Я была здесь, когда он спустился и вскрыл один из ящиков. А я этого не услышала. Послушай, отец винит себя в том, что случилось с Виктором, и до сих пор не верит, что это имеет какое-то отношение к тебе или к твоему отчету. Но я знаю Виктора. Он не был сумасшедшим. Если ты хоть что-то