чтобы напоминать себе о хорошем.

Она еще несколько секунд разглядывала свои руки – так, словно искала в них что-то иное. И когда подняла глаза и посмотрела на Миссию, в них блестела печаль. У Миссии тоже увлажнились глаза – отчасти из-за неловкости, отчасти из-за грусти, навеянной их разговором. Он напомнил ему, что сегодня его день рождения, и от этой мысли у него перехватило горло и стало пусто в груди. Он не сомневался, что старушка знает, какой сегодня день. Она просто любила его настолько сильно, что не стала об этом говорить.

– Знаешь, я когда-то была красавицей. – Она опустила руки и сложила их на коленях. – Когда красота проходит, когда покидает тебя навсегда, ее уже больше никто и никогда не увидит.

Миссии вдруг отчаянно захотелось ее утешить. Сказать, что она до сих пор прекрасна во многом. Она умела создавать музыку. Умела рисовать – мало кто уже помнил, как это делается. Умела рождать у детей чувство, что их любят и что им ничего не угрожает, – еще одно давно забытое волшебство.

– Когда я была в твоем возрасте, – сказала она, улыбаясь, – то могла заполучить любого парня, какого хотела.

Она рассмеялась, разгоняя напряженность и рассеивая тени, но Миссия ей поверил, хотя и не смог это представить, не смог увидеть ее без морщин, старческих веснушек и длинных волосков на костяшках пальцев. И все равно он ей поверил. Он всегда ей верил.

– Мир во многом похож на меня. – Она устремила взгляд в потолок, а может, и выше. – Мир тоже когда-то был прекрасным.

Миссия почуял, что, подобно грозовым облакам, назревает история о древних временах. В коридоре захлопывалось все больше шкафчиков, детские голоса звучали громче.

– Расскажите, – попросил Миссия, вспомнив, как возле ее ног часы пролетали за мгновения и какие песенки она напевала, пока дети спали. – Расскажите о старом мире.

Старая Ворона прищурилась и уставилась куда-то в темный угол. Ее губы, изборожденные морщинами времени, раскрылись, и начался рассказ, который Миссия слышал уже тысячи раз. Но он никогда не старел, рождаясь в стране ее воображения. И малыши, прокрадываясь в класс и усаживаясь за парты, тоже замолкали и собирались вокруг, слушая с распахнутыми глазами и незамутненными головенками ее рассказы о мире, некогда прекрасном, а теперь совсем забытом.

34

Истории миссис Кроу брала прямиком из детских книжек. Там были синие небеса и зеленая земля, животные вроде кошек и собак, но крупнее людей. Байки для малышни. Но все равно эти фантастические истории о лучшем мире порождали у Миссии злость на мир, в котором он живет. Спускаясь по лестнице мимо ферм и этажей своего детства, он думал о том, лучшем мире и приходил в отчаяние из-за мира, который знал. И мысли об этом ином мире словно подчеркивали недостатки мира знакомого. Он сбежал из дома, чтобы стать носильщиком, чтобы улететь и получить все, чего желал. А теперь ему хотелось оказаться еще дальше, чем позволит этот мир.

То были опасные мысли. Они напомнили ему о матери и о том, куда ее послали ровно семнадцать лет назад.

Проходя мимо ферм, Миссия почувствовал легкий запах гари, доносящийся откуда-то снизу. В воздухе плыла легкая дымка, а на языке ощущался горький привкус дыма. Наверное, горела мусорная куча. Кто-то не захотел платить, чтобы его мусор отнесли на утилизацию. Или же решил, что укрытие не проживет так долго, что в утилизации будет смысл.

Конечно, мусор мог загореться случайно, но Миссия в этом сомневался. В случайности больше уже никто не верил. Он видел это по лицам на лестнице. В том, как люди прижимали к себе пожитки, как оберегали детей. Будущее укрытия застыло в шатком равновесии. И случившаяся ночью драка, похоже, это доказывала.

Миссия поправил рюкзак и торопливо зашагал в АйТи, на тридцать четвертый. Когда он пришел, на площадке у входа собралась толпа, по большей части парни его возраста или чуть старше. Многих он узнал, были и парни со средних этажей. Несколько человек стояли, держа под мышками компьютеры со свисающими проводами. Миссия протолкался к входу и обнаружил барьер, установленный сразу за дверью. Двое охранников стояли у этой временной проходной и пропускали только усталых работников АйТи.

– Доставка! – крикнул он, протиснулся к барьеру и аккуратно вынул записку от миссис Кроу. – Доставка для офицера Джеффри.

Один из охранников взял записку. Толпа прижимала Миссию к барьеру. Охранники пропустили женщину, и та быстро направилась к постоянной проходной, ведущей в главный вестибюль, с явным облегчением разглаживая помятый комбинезон. В одном из углов широкого вестибюля Миссия увидел большую группу парней. Они стояли аккуратным строем по стойке смирно и слушали инструкции, но распахнутые глаза выдавали их страх.

– Что за фигня тут происходит? – спросил Миссия, когда для него открыли барьер.

– А чего только не происходит? – переспросил охранник. – Вчера вечером был всплеск напряжения, грохнулось много компьютеров. Все наши техники сейчас отрабатывают двойную смену. В механическом случился то ли пожар, то ли возгорание, а на верхней ферме была драка. Вам что, не сообщали?

Механический… Это далеко; если там горело, то отсюда дым не учуешь. А услышав про ночной рейд на фермы, он сразу вспомнил про ссадину у себя на носу.

– О чем не сообщали?

Охранник показал на парней в вестибюле:

– Мы набираем людей. Новых техников.

Миссия увидел лишь, что это молодые мужчины, а инструктирует их работник охраны, а не специалист по компьютерам. Охранник вернул Миссии записку и направил к главной проходной. Прошедшая перед ним женщина уже просканировала свой пропуск и шагала через вестибюль. Большая и хорошо знакомая лысая голова повернулась ей вслед, любуясь ее задницей.

– Сэр, – окликнул Миссия лысого, подойдя к проходной.

Джеффри повернул к нему голову, глубокие морщины и складки кожи на его шее разгладились.

– Гм. Ты… – Он щелкнул пальцами, вспоминая его имя.

– Миссия.

– Точно! – Джеффри помахал пальцем. – Тебе надо что-то у меня оставить, носильщик?

Он равнодушно протянул руку. Миссия отдал ему записку.

– Вообще-то, миссис Кроу поручила мне вручить кое-что лично в руки. – Он достал из кармашка рюкзака запечатанный конверт с вычеркнутыми именами. – Всего лишь письмо, сэр.

Пожилой охранник взглянул на конверт и стал читать дальше адресованную ему записку.

– С Родни увидеться нельзя. – Он покачал головой. – И когда будет можно, сказать тоже не могу. Может, через несколько недель. Не хочешь оставить письмо мне?

И он снова протянул руку, но теперь уже заинтересованно. Миссия настороженно отвел конверт назад:

– Нельзя. Неужели я не могу просто