– Том, у меня правда голова раскалывается.

– Иди. – Харрисон, похоже, обиделся, но держал себя в руках. – Врачу позвони.

– Обязательно.

– Я не хочу неприятностей с профсоюзом, – сказал Харрисон.

– Конечно, – ответил Боб, сел и тут же принялся писать объяснительную записку.

«Козел ты, Том! – думал Биглс, выводя буквы. – Сделал бы я все это завтра. Так хочется лечь, а ты тут со своими проповедями и бумажками!»

Выйдя из офиса, прокатившись на лифте и очутившись наконец на улице, Боб вздохнул полной грудью и зашагал к ближайшей пиццерии. Надо было вызвать такси, но голова гудела, мысли путались, а перед глазами прыгали «окна», программы и эти чертовы инопланетяне из «Summer House». Идея игры, конечно, была банальна до неприличия, зато успех был гарантирован. Харрисон деньги на ветер не бросал. Такие идеи, как пластилиновые хроники «The Neverhood» или юмористические «квесты» с 2D или 3D мультипликационной графикой, как, к примеру, «Galador, curse of the Prince» Харрисона почему-то раздражали. Главное, чтобы крови было побольше, оружия всякого, экипировки, монстров. И обязательно игра должна раскрываться глазами юзера. И юниты должны быть толковыми, смекалистыми, а то со стадом баранов, идущих на убой по очереди, – и сражаться противно. А еще Харрисон маленько тронулся на всеобщей вере в злобных пришельцев. Том был уверен, что правительство давно заполучило трупы инопланетян и теперь создает летающие тарелки по останкам взорвавшихся кораблей. Зря что ли в шестидесятые волна повального увлечения научной фантастикой накрыла Америку с головой? Было во всем этом массовом психозе какое-то зерно истины!

И как истинный упертый «телец», Харрисон сразу отвергал саму идею появления инопланетян просто как этап развития американского городского фольклора. Том был прямым, как шпалы: «Нас хотят захватить, нужно готовиться к этому! Игровая индустрия и кинематограф должны проповедовать культ хорошего американского парня, который и коммунистическую заразу остановит, и пришельцам зады надерет!» Тьфу!

Боб зашел в забегаловку, сел за столик и привалился головой к стене. Подошла девушка. Видимо, официантка: маленькая, симпатичная, в джинсах, кроссовках, в футболке с надписью «Against the Wind»*. Всего лишь умелая реклама Harley Davidson. И все-таки Боб поморщился. Надо же: «Против ветра». А ты не плюй, вдруг все вернется тебе же в рожу?

– Мистер?

Боб вздохнул:

– Пиццу с сыром, два гамбургера и кока-колу.

– Что-то еще?

– Все. – Боб чувствовал, как голову его сдавило стальным обручем, и от этого казалось, что нужно немедленно плюнуть на все и бежать домой, словно в квартире остался не выключенным утюг.

И все же программист остался и поел.

Через полчаса Боб сыто отвалился от столика и провел ладонью по черным, но уже седеющим волосам. Это в тридцать пять-то! Как летит жизнь: работа, стрессы, увлечения, дети, разводы. Какой-то быстрый мутный поток, и нет времени, чтобы остановиться, оглянуться назад, вспомнить прошлое... Расплатившись, Биглс вышел и поймал такси:

– Седьмое авеню, дом сто тридцать два.

– Садитесь. – Шофером оказался улыбчивый негр. – Эй, да вам плохо, что ли?

– Вот, рожать надумал, – буркнул Боб. – Гинесс большие бабки обещал первому мужику, который сможет.

Негр прыснул:

– Люблю веселых клиентов.

«Ни хрена ты не любишь, черная обезьяна, – вдруг злобно подумал Биглс. – Ни меня, ни себя, ни Америку... Просто, клиент всегда прав». Такие саркастические мысли впервые закрались в сознание Боба. Просто жизнь была похожа на гонки по автостраде, и думать особенно было некогда. Америка – это страна скоростей. Не успел – прощай, карьера. И так с самого колледжа. Сначала учишься до изнеможения, пока голова не загудит, и сидишь потом как дурак, в коридоре прямо на полу, отстраненно смотришь на однокурсников, учителей, а подняться или сосредоточить мысль на чем-то уже не в силах. Вот с этого и начинается карьера. Жизнь на пределе возможностей. К черту собственное мнение! Главное попасть в струю, вовремя промолчать, где нужно – надавить, показать силу. Жизнь – это игра. Каждый примеряет понравившуюся маску и не снимает её до самой смерти.

Вот, к примеру, почему нельзя назвать водителя Большой Черной Задницей? Это расизм. Узнают на работе – и Харрисон выйдет из себя, но вовсе не потому, что он интернационалист, а потому, что не принято оскорблять негров. Так можно даже и работу потерять. Вот и все! А еще не принято показывать в фильмах и играх умных русских. Это так же, как с неграми: русские всегда должны быть пьяницами в кирзовых сапогах и страшными матершинниками. А итальянцы – все поголовно мафиози. А инопланетяне просто спят и видят, как бы Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго и Бостон превратить в груду дымящихся обломков. И если не инопланетяне, то коммунисты обязательно должны развязать ядерную мировую войну. Ну и что с того, что Советский Союз распался. У них в Азии еще Китай есть, исламские сепаратисты. Главное – это идея отражения мирового зла, а не персонализация противника. Игра должна учить священной ненависти, желанию убить врага, посягающего на благо Америки. А то придут кровожадные инопланетяне или другие ублюдки и сделают всех рабами.

– Эй, парень, приехали! Да ты чего, заснул?

Боб молча отдал деньги и вышел. «Парня нашел, урод! – И Биглс вдруг подумал: – Хреновая же это демократия, когда челюсть нахалу свернуть можно лишь на экране кабельного телевидения и за монитором. Может быть, и прав Харрисон. Вокруг столько дерьма, что лучше воевать с виртуальными инопланетянами, чем таскаться потом по судам из-за одного единственного приступа неконтролируемой ярости».

Дома Боб залез под контрастный душ. Стало немного легче.

Выйдя из ванной, закутавшись в банное полотенце, Биглс прошлепал мокрыми пятками в кабинет и по многолетней привычке сел за компьютер. Это походило уже на болезнь. Боб иногда понимал, что не может полноценно жить, если не посидит за монитором хотя бы часок в день, словно от этого что-то может измениться, причем глобально и далеко не в лучшую сторону.

Подключившись к сети интернет, Боб вдруг почувствовал, что головная боль прошла. Странно. Даже «упса» не выпил. Чудно.

Собственно, Боб не отдавал себе отчета в том, на какой сайт он собрался. Просто врубил компьютер и вошел в сеть. Машинально, по привычке.

«Почту проверить, что ли?» – задумался Биглс.

Но монитор вдруг моргнул.

«Проклятые скачки напряжения! От них уже и фильтр не спасает! Все, завтра же куплю блок питания».

Но программы не отрубались, и сканер не выскочил на экран. Что за дрянь?

Всплыли кровавые буквы псевдоготического шрифта. «Summer House».

Все, доработался.

Биглс хотел выло выключить монитор, но не смог протянуть руку, точно невидимые путы прижали пальцы к клавиатуре.