И потом был еще Барт, который всю первую половину дня действовал ему на нервы бесконечными объяснениями анализа преступлений. Что его больше всего беспокоило, так это запрет Де-Ки присутствовать на допросе Линды Артс и незаконное отсутствие Карине Неелс.

Ван-Ин еще раз взвесил обе возможности. Он мог надраться или зайти проведать своего тайного агента. Большие часы в столовой медленно пожирали минуты. Было полпервого. Провести еще четыре часа в компании Барта показалось ему невыполнимым «послушанием». А что, если ему сейчас выпить два «Дювеля» и потом пойти поискать Неелс? Его привлекала перспектива убить оставшуюся часть дня таким образом. Помехой был только Барт. Если Ван-Ин смоется без уважительной причины, завтра ему придется отчитываться перед Де-Ки, а у него на это не было никакого желания. Его план бегства требовал креативного подхода.

Ван-Ин набрал номер КПП. Если он не ошибался, то дежурил Брёуноге.

– Здравствуй, Роберт. Это Ван-Ин. Ты не мог бы сделать мне приятное?

Агент Брёуноге усмехнулся, когда Ван-Ин объяснил ему свой план. То, что у Барта в полицейском корпусе мало друзей, было секретом Полишинеля.

– Будет сделано, комиссар.

– Спасибо, Роберт. Отметь, что я тебе буду должен.

Брёуноге набрал номер кабинета 204:

– Здравствуйте, главный инспектор Барт. Могу я вас любезно попросить соединить меня с комиссаром Ван-Ином?

Барт содрогнулся от архаического языка, которым пользовались некоторые младшие офицеры.

– Комиссар на обеде, – ответил он формально. – Я могу тебе помочь?

– У меня только что был на линии губернатор, и он хочет срочно поговорить с комиссаром.

Барт больше не задавал вопросов. Он помчался в столовую и предупредил Ван-Ина.

Ханнелоре проследовала по Стеенстрат со скоростью пешехода и припарковала «рено-твинго» на рынке, прямо перед палаткой, где продавали картошку фри. Площадь только перестроили и сделали пешеходной. Сообщение между Стеенстрат и Воллестрат по-прежнему исправно функционировало, но парковка была строго запрещена.

Молодой агент жестом показал, чтобы Ханнелоре продолжала двигаться, но она его приказ демонстративно проигнорировала. У палатки французская супружеская пара среднего возраста, громко треща, обсуждала меню.

– Je n'y comprends rien du tout[64], – возмущалась француженка, как будто слова «картошка фри», «майонез» и «хот-дог» были совершенно неузнаваемыми.

– Мне большую порцию картошки фри с тушеным мясом. – Ханнелоре оттолкнула в сторону тараторящую grenouille[65].

– Çanevapas, non?[66] – ответила женщина на этот грубый жест.

Ее муж тоже хотел сказать что-то неприятное, но, окинув Ханнелоре глазом знатока, прикусил язык.

– Eh bien, Gerard?[67] – Морщинистая стерва бросила на мужа уничтожающий взгляд.

– Эй, дамочка, ушей нет? – Сердитый агент угрожающе направлялся большими шагами к Ханнелоре.

– Что вы хотели? – спросил хозяин палатки. Мужчина – лысый, тридцати лет, с носом как тяпка – не желал скандала с полицией.

– Большую порцию с…

Остальная часть предложения была потеряна в грохоте пневматического молотка. Было полпервого. Бригада строителей ответственно приступила к работе.

– Могу я взглянуть на ваше удостоверение личности, дамочка, – прорычал агент. – Вы ведь знаете, что парковка здесь запрещена.

Ханнелоре подняла голову.

– Я не припарковалась, господин полицейский. Я сделала остановку, – язвительно возразила она.

Француженка тотчас встала на сторону служителя закона. Она подтолкнула своего мужа и одобрительно кивнула.

Агент, двойник Клинта Иствуда, с набедренной кобурой и барабанным револьвером, стоял и хлопал глазами.

– Мадам изучала меню, – сказал он чуть менее агрессивно.

– Я хочу порцию картошки фри с тушеным мясом, – обратилась Ханнелоре к хозяину палатки.

Бедный мужчина смотрел на нее глазами, полными отчаяния.

– И добавьте еще немного маринованных корнишонов.

При этом Ханнелоре триумфально улыбнулась. Она осмотрела копа с головы до пят.

– Я беременна и хочу есть, – сказала она, еле ворочая языком.

Три рюмки «Эликсира» на пустой желудок дали о себе знать. Ханнелоре пошатнулась и как раз успела схватиться за Жерара, который незаметно приблизился.

– Я предлагаю остальное объяснить в комиссариате полиции. По-моему, вы пьяны в стельку, – заявил агент сурово.

– Я? Пьяная?

Ханнелоре снова искала поддержки у Жерара, к большому неудовольствию его верной гарпии.

Агент поднял свой радиотелефон и позвонил на КПП.

– Проблемы, Делилль? – вдруг спросил кто-то рядом с ним.

Агент Делилль узнавал этот голос из тысячи. Он не протестовал, когда Ван-Ин забрал у него радиотелефон.

– Это Ван-Ин. Не волнуйся, Роберт. У меня здесь все под контролем. Over and out[68].

– Комиссар, я не знал, что…

– Все в порядке, Делилль. Ты все сделал правильно. Я знаю эту женщину. Она живет с никчемным типом, который злит ее каждый день.

Агент Делилль понимающе кивнул. По крайней мере, его репутация была спасена.

– Я хочу картошку фри, – умоляла Ханнелоре. У нее в голове крутилась карусель с движущимися вверх и вниз лошадками.

– Месье, – умолял Жерар.

Ханнелоре тяжело оперлась о его плечо. Француз изо всех сил старался удержать ее в положении стоя. Ван-Ин сделал шаг вперед и освободил француза. Он поддержал Ханнелоре и потащил ее к ближайшей скамейке.

– Делилль, займись картошкой.

Ханнелоре опустилась, как восковая фигура, которая слишком долго стояла под солнцем. Она выглядела ужасно бледной.

– Вызвать врача?

Ханнелоре подумала о Линде Артс. Больница была последним местом, в котором она хотела бы оказаться.

– Дай мне сначала поесть, Питер. Несколько кусочков – и я снова буду свежа, как огурчик.

Сквозь полузакрытые веки она видела синюю тень, которая сунула ей горячую еду.

Ханнелоре жадно заглатывала картошку фри, гору майонеза и коричнево-черное тушеное мясо. Когда она закончила свою волчью трапезу, Ван-Ин отправил Делилля за колой. Он нервно закурил сигарету.

– Тебе лучше? – спросил он чуть погодя.

Ханнелоре слизнула майонез с верхней губы.

– Намного лучше, – усмехнулась она.

Агент Делилль просил некоторых любопытных туристов проходить. Здесь ничего не случилось.

Ван-Ин протянул Ханнелоре колу. Она благодарно улыбнулась и выпила целую банку одним залпом. Сахар в напитке взбодрил ее.