Мой друг Кастет сказал недавно, что слезы – это вода, а вода нужна, чтобы расти. Поэтому, наверно, даже хорошо, что я плакал. Думаю, что буду еще. И ничего страшного.

Билли тоже счастлив. Я подумал, что надо тебе написать об этом. Он очень похож на тебя. А я похож на папу, но без лысины, большого живота и татуировки. Кстати, папа набил эту татуировку для тебя. Золотые карпы значат, что ты преодолел испытание, а когда ты умерла, ему многое надо было преодолеть. Он отлично справился, и мы любим его, хотя и бесим иногда. Папа говорит, что именно из-за детей он вырвал себе все волосы на голове. Говорит, что раньше у него было волос, как у ангорского кролика, но мне кажется, это вряд ли. Я поискал фото ангорских кроликов в Интернете, и у папы даже в мечтах никогда столько волос не было. Ну ладно. Мне кажется, он шутит. Мне нравится, когда он шутит. Я думаю, что папа сейчас тоже счастлив. Какое-то время это было не так. Я не замечал, потому что сам грустил. Но теперь все в порядке. У папы есть новый друг. Ее зовут Кошка. Мы думали, что она Женщина-Кошка, но это не так. Мне кажется, она бы тебе понравилась. Когда я показал ей твое фото, она сказала, что ты очень красивая. А еще она сказала, что для нее честь проводить время с твоими детьми. Мне кажется, она имеет в виду нас с Билли. Никто раньше такого не говорил.

Твое кресло теперь стоит в гостиной. Это Кошка придумала его туда поставить. Я думаю, что твое кресло лучшее в мире. Я тогда этого не знал, но твое кресло помогало мне, когда я чувствовал себя потерянным в море, когда надо мной нависала огромная темная туча… Твое кресло было безопасным убежищем, и оно помогло мне понять, что можно пережить бурю и выжить. И стать от этого сильнее. Может, из-за этого ты и изменишься, станешь взрослее. Но расти – это нормально, даже если иногда и страшновато.

Что же до бумажных журавликов… Теперь я знаю, что их посылала мне ты. Асебен сказала, что наши любимые пытаются связаться с нами всеми доступными способами. Я думаю, ты знала, что я найду полную коробку бумажных журавликов в гостиной. Может, они сами выпали, когда коробку перемещали, а может, это ты заставила их выпасть. Именно в это я буду верить. Я делал журавликов, а ты посылала мне новых, словно я хотел связаться с тобой, а ты – со мной.

Бум! Если верить, то происходят разные вещи.

Я спросил папу, знал ли он, что твоя коробка забита бумажными журавликами, а он сказал, что никогда в нее не заглядывал. Он так грустил, когда ты умерла, что никак не мог собраться с духом. Теперь я рассказал папе все про журавликов, и он тоже поверил в волшебство.

А еще я буду верить, что увидел тебя, когда упал в воду. Я знаю, что мозг при переохлаждении выделывает странные кренделя, человеку может даже показаться то, чего на самом деле нет. Но мне наплевать, что говорят об этом медицинские книжки. Я знаю, что видел тебя, и знаю, что ты сказала мне. Я никогда не забуду этого, мамочка.

На этом я закончу свое письмо. Оно получилось не очень длинным. Главное, что в Эдеме все счастливы, и мне кажется, что это ты хотела узнать больше всего. Я отправлю это письмо утром; ты можешь на него не отвечать. Я не жду, что ты ответишь, так что не переживай. Давным-давно ты отправила послание в бутылке и знала, что ответ придет. Ты верила. Ты не знала, когда получишь его, но мне кажется, что ты ждала именно этого моего письма.

Кстати, я думал, что ты – единственный важный человек в моей жизни, с которым я не разговариваю. Но теперь я знаю, что могу говорить с тобой каждый день. Потому что последний пункт, мамочка, последний пункт в моем ПРОЩАЛЬНОМ СПИСКЕ был единственным правильным. Десятый пункт говорил «не делай ничего», и мне пришлось попрощаться самыми разными способами и пережить бурю, чтобы понять, что ничего не делать, не говорить прощай – это как раз то, что мне нужно. Потому что ты у меня в сердце, мамочка.