Под облачными небесами зеленели луга и леса, и если путник уставал от созерцания такого однообразия, то дорога к Рид-холлу все равно не могла порадовать его ничем иным. Я проехала по безлюдному двору к особняку Роджера, заметив лишь подростка, везущего сено к конюшне. Поручив ему заботу о своей лошади, я направилась к парадной двери, постучала и, не дождавшись отклика, – постучала еще раз. Когда дверь открылась, я ожидала увидеть Кэтрин, но сначала я вообще никого не увидела и, лишь опустив глаза, заметила девочку, ростом доходившую до моей груди и взиравшую на меня большими слезящимися глазами.

– Дженнет, – сказала я, пытаясь скрыть удивление, – я приехала повидать господина Ноуэлла.

Девочка продолжала пожирать меня глазами.

– Нету дома. Уехамши, – прошептала она.

Ее лицо выглядело бледно-пепельным, почти прозрачным.

У меня екнуло сердце.

– Далеко уехал?

– Дженнет! – донесся призывный голос из глубины дома.

И через мгновение появилась Кэтрин. В нашу последнюю встречу она запомнилась мне менее напряженной, сейчас у нее даже лицо осунулось.

– Доброе утро, Кэтрин, – подавив волнение, поздоровалась я.

– Флитвуд, – не дойдя до двери, она заломила руки, – Дженнет, живо уходи отсюда. Я же говорила тебе не подходить к двери. Немедленно возвращайся к себе наверх.

Несмотря на выражение недовольства, ее голос звучал встревоженно. Девочка тут же метнулась в сторону и исчезла в полумраке холла.

– Кэтрин, дома ли Роджер?

– Нет, он уехал в Ланкастер.

– С Алисой?

– С какой Алисой?

– Алиса, моя повитуха. Алиса.

Кэтрин прищурилась, нервно сцепив бледные руки.

– Не пойму, Флитвут, что вас беспокоит? Может, вы зайдете? Я прикажу подать вина и…

– Нет, благодарю. Мне необходимо узнать, повез ли он Алису в тюрьму Ланкастера.

– Он уехал вчера вечером и с тех пор не возвращался… сообщил мне, что направляется именно туда.

Значит, не всех обвиняемых он устраивал в своем доме, превращая его в своеобразный постоялый двор. Только тех, от кого хотел добиться нужных признаний. Я отступила назад и вздохнула, раздумывая, что дальше делать.

– А вы знаете человека по имени Джон Фаулдс?

На лице Кэтрин отразилось замешательство.

– Боюсь, что не знаю. А должна знать? – Я покачала головой. – Роджер говорил, что вы жили у вашей матушки в Киркби-Лонсдейл, – оживляясь, продолжила Кэтрин, – хорошо… отдохнули?

– Очень. Я спешу. Извините, Кэтрин.

Она нерешительно медлила на крыльце, казалось, пребывая на грани нервного срыва, словно ей хотелось вырваться из этого дома и решиться поехать со мной.

– Флитвуд, – окликнула она меня, и я оглянулась.

На лице ее отразилось страдание, словно то, что она собиралась сказать, причиняло ей острые мучения.

– Он говорил, что повезет кого-то в тот замок. Но я узнала, что это женщина, только увидев ее в карете. Так она была вашей повитухой?

– Да, Алиса, моя повитуха. Спасибо вам, Кэтрин. Спасибо за помощь.

– Вы не хотите остаться на обед? Выпейте хотя бы немного вина.

Я покачала головой, простилась и, быстро дойдя до конюшни, обнаружила, что моя лошадь еще пьет воду. Подождав, пока она утолит жажду, я отправилась той же дорогой в обратный путь. В голове теснилось множество тревожных мыслей, я пыталась осознать все последствия столь ужасного положения, и поэтому возвращение в Готорп заняло еще больше времени.

Спешившись во дворе, я озабоченно хмурилась, не выпуская из рук поводья. Что же я хотела взять из дома перед тем, как вновь отправиться в дорогу?

Ричард с Джеймсом расположились в большом зале, сидели, зарывшись в каких-то бумагах.

– Вы быстро вернулись, – заметил он, – как там поживает Кэтрин?

– Нормально, – рассеянно ответила я, – вы не видели Пака?

Ричард сообщил, что последний раз видел его в гостиной.

– Я собираюсь на прогулку, – заявила я.

– Разумно ли это?

– Да, так говорила Алиса, и до сих все ее рекомендации шли мне только на пользу. – Я выдержала его изучающий взгляд. – Вернусь через несколько часов.

К довольству на лице Ричарда явно примешивалось раздражение.

– Вы знаете, Джеймс, – бросил он управляющему, – я вот думаю, не пора ли нашему королю обуздать нравы женщин Ланкашира. Вы не находите, что в них проснулся бунтарский дух?

Мой муж пристально взглянул на меня, и в глазах его промелькнул злобный огонек. Тот же самый огонек я заметила в них в доме моей матери в тот момент, когда он решил, что имеет право приказывать мне, в первый раз за время нашей семейной жизни. Сейчас он, похоже, решил поупражняться в своей властности, потренировать, скажем так, мускулатуру, проверяя предел моей выдержки.

– Не знаю, господин, – рассудительно ответил Джеймс.

– Они ведь сумасбродны, не так ли? – спросил он меня.

– И также невинны и безобидны, – осторожно заметила я.

– И кому же дано право судить об этом?

Он продолжал смотреть на меня, а я дерзко улыбнулась и направилась к выходу, но он окликнул меня до того, как вышла из зала.

– Сегодня я еду по делам в йоркширский Рипон и к ночи не вернусь.

Я помедлила, держась за дверь.

– Когда же вы вернетесь?

– Завтра к вечеру или послезавтра утром. Но не волнуйтесь… Джеймс будет приглядывать за вами.

Я пошла искать Пака. Проходя мимо подножия лестницы, я внезапно так четко представила себе портрет моей матери на верхней стене этой башни, словно она сама стояла там и смотрела сверху на меня. Слегка вздрогнув, я вновь вышла из дома в холодное утро.

В Падихаме начался базарный день, оживленные жители высыпали из домов, деревня наполнилась криками торговцев и нестройными стонами испуганных животных. Я заехала на конный двор паба «Рука с челноком», едва заметив брошенные на нас с Паком любопытные взгляды. Я вошла с ним в зал и попросила полового с тряпкой в руках сходить за хозяином. Он удалился в тот самый коридор, куда не так давно проводили меня, еще до того как совет Алисы помог мне открыть глаза на мою семейную жизнь. Теперь мне хотелось бы закрыть их.

Вскоре появился уже знакомый мне розовощекий здоровяк с любопытным взглядом и гнилыми зубами.

– В прошлый раз, заходя к вам, я не представилась, – тихо сказала я, – меня зовут Флитвуд Шаттлворт. Я живу в Готорп-холле.

– Я знаю, кто вы, – ответил он вполне любезно, – а я Уильям Тэфнелл, владелец паба.