– Забыть ее? Да что же, интересно, я сделала для нее?! О чем вы говорите? Единственное, что мне удалось, так это привезти ее прямиком на виселицу!

– Меня волнует лишь ваша безопасность. Едва я услышал, кто такая ваша Алиса, то сразу помчался к вам, что вполне естественно. Флитвуд, что с вами произошло? Вы изменились с тех самых пор, как привели ее сюда.

Его лицо излучало откровенную ненависть. Я вытерла нос рукавом. Мне отчаянно хотелось прилечь.

– Мне нужно съездить в Рид-холл, – заявила я.

– Ни в коем случае. Уже слишком поздно.

И вновь меня посадили на незримый поводок. Не странно ли: я сидела в своем доме с мужем и собакой, но никогда еще не чувствовала себя более несчастной. Долгое время их общество вполне устраивало меня, но сейчас я внезапно осознала себя всего лишь гостьей в своей собственной жизни. Я обвела взглядом зал с темными окнами, полированными панелями и галереей, где в лучшие времена выступали актеры и менестрели. Над камином по-прежнему красовались гербы – моего рода в том числе; в зал вели двойные двери, дабы пары людей равного положения могли входить одновременно. Но мой ли это дом на самом деле?

Ричард помог мне встать с кресла, и я, положив руку на голову Пака, вышла из зала. Едва не засыпая на ходу, я поднялась по темной лестнице.

С тех пор как я последний раз находилась в своей спальне, произошло так много событий, что она показались мне совершенно незнакомой. Я смотрела на кровать, предназначенную для капризной юной невесты, с передней стенкой, украшенной резными рыцарскими шлемами, коронами и змеями. Посередине – два объединенных гербовых крыжа: три челнока с пятиконечной звездой – знаком младшей линии в генеалогии Шаттлвортов и шесть геральдических птиц рода Бартонов. Мне не хотелось видеть здесь полное изображение крыжа Бартонов.

Эту ночь Ричард спал со мной, то ли из чувства солидарности, то ли чувствуя себя виноватым, хотя для меня это не имело значения. Пак спал на полу в изножье кровати, громко посапывая, и в кои-то веки Ричард не выразил своего недовольства. Лежа без сна, я взирала на маячивший передо мной полог, и в голове моей крутились тревожные мысли.

Алису обвиняли в убийстве дочери какого-то мужчины по имени Джон. Неужели этот ребенок умер, когда она принимала роды? Или это просто выдумка, порожденная мстительным языком Элизабет Дивайс? Может, Роджер хорошо знал этого Джона Фаулдса, давно похоронившего дочь на церковном кладбище и согласившегося дать лживые показания ради денег. Мне хотелось уснуть, но забыться сном мешало сознание того, что теперь никто не охраняет меня, свернувшись калачиком рядом на выдвижной кровати.

* * *

На следующее утро я провела достаточно много времени, приводя себя в порядок после долгого путешествия. Вымыла с мылом волосы, расчесала их и высушила распущенными перед тем, как перейти к выбору платья. Статуи Благоразумия и Справедливости безучастно взирали на мою утреннюю суету; теперь, когда я отказалась от корсета, помощь служанки мне практически не требовалась. Достав из гардероба чистый воротник и расшитый жемчугом головной убор, я аккуратно надела их. Натянула шелковые чулки, и, хотя они плотно держались на моих опухших ногах, завязала их над и под коленями. Завершая туалет, сунула ноги в домашние туфельки. Слегка подушилась розовым маслом за ушами и на запястьях, почистила зубы льняной салфеткой, набрала в рот чистой воды и, прополоскав его, сплюнула в остывшую ванну с водой, смывшей с меня дорожную пыль, пот и грязь. И вот, выпустив на волю Пака, направилась вместе с ним в столовую завтракать. После долгого и тряского путешествия из манора моей матери я еще чувствовала себя усталой и разбитой, а из-за того, что случилось вчера вечером, не могла думать ни о чем, кроме Алисы.

Как обычно, к столу подали традиционно пресные блюда Барбары, и я едва прикоснулась к ним, вспоминая вкусные имбирные пряники с вишнями и пирожные, которые мы ели в доме моей матери. Все здесь теперь казалось мне безрадостным. Напротив меня за столом завтракал Ричард, подкармливая сидевшего на плече его любимого турецкого сокола, в таком виде он напоминал какого-то рыцаря из мифического царства. Если Ричард пытался позлить меня, запомнив, что я сравнивала себя с его птицей, то ему это удалось. Я следила за ними, не касаясь своей тарелки. Муж мой выглядел жизнерадостным и поглощенным едой и, казалось, вообще не замечал меня. Возможно, он привык к моему отсутствию, так же как и я к его…

Помешав ложкой овсянку, я сделала вид, что пью пиво.

– Мне хотелось бы, чтобы вы не приносили в дом эту тварь, – нарушив молчание, заявила я.

Хотя я старалась говорить безучастно, получилось весьма язвительно. Птица разглядывала меня своим змеиноподобным глазком.

– Я приучаю ее к себе. Разве вам не нравится то, что она любит бывать там, где живет ее хозяин?

– А вдруг она сорвется со шнура и улетит на стропила?

– «Будь неизменно полон сил, ибо иначе ловчая птица недолго будет послушна твоим приказам, вынудив тебя подчиняться ей». – Я в недоумении взирала на мужа, и он, усмехнувшись, добавил: – Я процитировал первое правило из книги о подготовке ловчих птиц. Чтобы убедить ее вернуться, достаточно кусочка мяса.

– А что, если кусочком мяса станет палец служанки?

Ричард удивленно прищурился; он явно пребывал в беззаботном настроении. И то, что был способен на такую беспечность, несмотря на все случившееся, пробудило во мне ненависть к нему. Никогда он не посмеет выступить против закона. Никогда его не запихнет в карету опьяненный властью судья. Я наблюдала за ним с чистой и холодной ненавистью.

– Сегодня утром я хочу съездить в Рид-холл, – спустя пару минут заявила я.

– Повидать Кэтрин?

– Да, – ответила я, облизнув пересохшие губы.

– Не смогу составить вам компанию. Нам с Джеймсом надо разобраться с арендными землями.

– Для чего?

– Я покупаю землю, оставленную одним фермером. Вы знаете, его сын признался, что во время строительства дома отец захоронил в стене кошку?

– Зачем ему это понадобилось?

– Может, чтобы уберечься от зла? – Он пожал плечами. – У местных жителей бывают на редкость странные обычаи. Лучше бы вставили стекла в окна.

Догадавшись, что он пошутил, я заставила себя улыбнуться. Он подал мне одну идею.

* * *

Я медленно ехала верхом на лошади в сторону Рид-холла, радуясь свежему воздуху и возможности спокойно все обдумать и спланировать. Проезжая мимо привычных домов и ферм по знакомым старым дорогам, я приглядывалась к их фасадам, где каждая трещина и вмятина свидетельствовала о тяготах многотрудной жизни их обитателей. По обочинам с трудом тащились люди, их лица скрывались под капюшонами плащей, плечи согнулись от упорного противостояния страданиям, болезням и горестям. Обмазанные глиной ветхие дома выглядели не лучше их хозяев, чьи спины сгорбились от тяжелой работы. Я надеялась, что порой на их жизненном пути встречались веселые праздничные дни; надеялась, что и они имели возможность попробовать вкусные блюда и испытать потрясающие радостные эмоции. Если бы только здесь построили театр, то, возможно, не понадобилось бы никакой охоты на ведьм. Возможно, я смогу построить для них театр.