Впрочем, кипяток мне был не так уж необходим. На то, чтобы прокипятить инструменты, все равно не было времени, я рассчитывал обойтись для дезинфекции собственным запасом спирта. Но сначала нужно было усыпить Карла. Можно было попытаться воспользоваться собственными силами, но я не был уверен в результате. Такие вещи у меня стали получаться совсем недавно, да и то через раз. Зато у меня был запас сонного зелья для стрелок. Им я и воспользовался – уколол раненого в шею, дождался, когда он обмякнет. Достал инструменты, разложил их на чистой тряпке. Тщательно протер спиртом.

– Свен, пожалуйста… что угодно… По гроб жизни богов за тебя молить буду… Четверо детей у него… – Я только теперь обратил внимание, что Хорст не прекращает молить о помощи, бессвязно, растерянно, отчаянно. Да и вообще вокруг собрались все, включая спасенных от ограбления.

– Дядька Хорст, мне нужны будут лечебные травы.

– Какие? Какие, Свен? Только скажи. Я их не знаю, но мы все поможем, правда.

– Подорожник знаешь? – уточнил я.

– Конечно знаю! Круглый такой, да?

– Именно. Собирай как можно больше. Пусть все собирают, только оставьте мне Герда, чтобы помогал, и еще кого-нибудь оставьте, чтобы за пленными следил. И насобирайте как можно больше!

Подорожник, конечно, нужная штука. Как только ни используют эту траву для лечения, вот только в данной ситуации он мне даром не нужен. Мне нужно было, чтобы все лишние ушли, не стояли над душой, а подорожник просто первое, что пришло в голову. Моя маленькая хитрость сработала – рядом остался невозмутимый и очень спокойный Герд, остальные испарились, как утренняя роса в жаркий полдень. Я вновь повернулся к пациенту, и, наконец, сделал первый разрез.

Не знаю, сколько времени заняла операция. Я был слишком сосредоточен на своих действиях, чтобы замечать окружающее и отслеживать течение времени. Я сделал длинный разрез – возможно, более длинный, чем необходимо, но мне было плевать. В первую очередь попытался осушить брюшную полость, но кровь все прибывала. Не знаю, каким чудом мне удалось найти причину – слишком мало опыта. На картинках в книгах все выглядит совсем иначе, чем у настоящего, живого человека. Если бы не отцовские наставления, мне бы точно не удалось ничего сделать. Тем не менее я все-таки нашел. Печень. Кровь прибывала из печени – стоило пережать печеночную артерию, и удалось, наконец, осушить рану. Я не слишком хорошо помню, что делал дальше. Машинально отсчитывал секунды, одну за другой – если слишком надолго оставить артерию пережатой, Карл умрет. Я все-таки смог ушить поврежденную артерию и рану в самом органе. Энергию направлял так обильно, что, казалось, швы и не нужны – края схватывались сами. Чуть расслабился только после того, как освободил печеночную артерию. Кровь начала наполнять сосуды, и я с восторгом и некоторым удивлением чувствовал, что разрывов нет. Впервые я смог ощутить ток крови не у себя, а у кого-то другого! Теперь, когда брюшная полость была освобождена от лишней крови, можно было провести ревизию. Удивительно, но больше ничего не пострадало! Если бы не ранение печени, я бы сказал, что Карлу повезло. Впрочем, ему и так повезло. Я чувствовал, что организм мужчины уже начал справляться с повреждениями. Вряд ли он встанет на ноги в ближайшие пару недель, но еще несколько минут назад он умирал, а сейчас – нет. Удивительное чувство. Осталось только зашить разрез на животе. После того, что мне довелось проделать за несколько минут до этого, сущая ерунда.

Подняв голову, я с удивлением заметил, что уже темнеет. Рядом стоит Герд, направляя на живот раненому свет яркого фонаря, а по правую руку от меня незнакомый мне мужчина со щегольской бородкой и аккуратно завитыми усами.

– Браво, молодой человек! Без преувеличения скажу, что вы – настоящий талант! Истинное удовольствие было наблюдать за вашей работой! Скажите, как часто вам приходилось делать подобные операции?

Я ошеломленно потряс головой. Судя по скрывшемуся за горизонтом солнцу, с начала операции прошло часов пять.

– Ни разу, – я, наконец, решил ответить. – Только ассистировать. А вы?

– Доктор Марк Дункле к вашим услугам, – улыбнулся мужчина, видя мои затруднения. – Находился в Заячьих Дорожках проездом и уже готовился распить бутылку вина в компании с попутчиками, когда меня прервали ваши друзья. Разрешите еще раз высказать свое восхищение вашим мастерством. Вы отлично провели операцию, а уж контролю энергии я могу только позавидовать! Зря, зря говорят, что Глеотинский университет стал выпускать недоучек! Просто восторг! Честно говоря, когда услышал, что недавний выпускник взялся оперировать ранение брюшной полости, я ждал худшего. Боялся, что найду здесь покойника, но надеялся предотвратить непоправимое или хотя бы исправить ваши ошибки. Но мне не пришлось вас поправлять! Если быть совсем честным, я вообще не уверен, что мне удалось бы лучше проделать то, что сделали вы! Я вам завидую белой завистью! Обязательно отпишу мэтру Лоренцу о ваших успехах – вы ведь у него учились? Ох, молодой человек, я со своими восторгами совсем не вовремя. Вы же едва на ногах держитесь! Впрочем, неудивительно…

Это я позволил себе слегка пошатнуться и опереться о борт телеги. И притворства в моих действиях почти не было, хотя это проявление слабости я устроил как раз после того, как восторженный доктор начал вспоминать преподавателей университета, в котором я никогда не учился. Видя мое состояние, доктор Дункле решил отложить расспросы на потом – очень удачно. К тому же он великодушно наложил повязку и помог собрать инструменты, да и рану старого Тимо зашил.

Только после этого наш разросшийся обоз наконец продолжил движение. Разбойников, кстати, уже забрали – как оказалось, пока я был занят ковырянием во внутренностях несчастного Карла, приезжали стражники, забрали пленных и тела. Меня отвлекать не стали. Оставшиеся пару километров до Заячьих Дорожек я провел с комфортом, лежа на телеге и созерцая медленно вращающееся над головой небо – сил на операцию потратил столько, что голова кружилась как после хорошей попойки. Смешно, но голова моя покоилась на огромном мешке, туго набитом листьями подорожника – оказывается, Хорст со товарищи как косой прошлись по ближайшим окрестностям, начисто ободрав все запасы лечебной травки. Даже доктор Дункле не смог остановить отца Карла, который с маниакальным упорством продолжал набивать мешок, руководствуясь моим указанием. Я не стал разочаровывать старика и объяснять, для чего мне понадобилось так много этой травы. Решил, что дам рецепт какого-нибудь полезного отвара, которым надо поить больного. Вреда не будет, и Хорст не поймет, что от него просто хотели избавиться на время операции.

Утром проснулся от дикого голода. Вчерашние упражнения сказались. Свободных комнат на постоялом дворе на такую большую компанию не хватило, но мне, как особо отличившемуся, выделили одну. Хорст постарался. Убедившись, что старшему сыну смерть больше не угрожает, старик проникся ко мне огромным почтением. Если до этого он относился к «студенту» с некоторой снисходительностью, не стеснялся поучать меня с высоты жизненного опыта, то теперь все очень изменилось. Накануне он даже на «вы» ко мне пытался обращаться, только я это пресек. Почему-то стало неприятно, показалось, что старик пытается дистанцироваться. Хорст, кажется, заметил обиду, пояснил: