все, то кто я таков, чтобы прятать от нее правду?

Главное, чтобы она не стремилась уйти от ответственности и призналась во всем.

Тогда, наверное, моей душе станет на миг, но легче.

— А потом, словно по заказу, здесь оказывается моя двоюродная — двоюродная ли? — сестричка! Представляешь? Спускаешься ты в самую жопу мира, а тебя там херак — и поджидает родственничек. Ну прямо совпадение, ну кто бы мог подумать, прямо «Санта-Барбара»!

Я и сам не заметил, как начал активно жестикулировать, выражая собственные мысли. Лиллит, только что пережившая сильнейший шок в своей жизни, была очень недалека от второго. Ей хотелось броситься ко мне, потрогать мне лоб в привычных женственных движениях. Нелепо и стыдливо она пыталась ощупать меня связующими нитями, чтобы понять, что происходит.

Я ухмыльнулся, перевел на нее взгляд и кивнул.

— Да, Лиллит, давай. Свяжись со мной, тогда ты сможешь увидеть все и своими глазами. Может быть, тогда у стоящей передо мной особы проявится хоть какое-то подобие стыда?

Биска помрачнела. Былая игривость исчезла, ушла в никуда, оставив ее один на один с моими обвинениями.

— Ты хочешь сказать, что это я притащила их всех сюда? Слишком много возлагаешь на мои плечи!

— А тебе и не надо было. — Я покачал головой, нацепив на лицо одну из лучших своих улыбок. — Не надо сюда никого тащить. Тебе достаточно было знать, кто я таков, какими силами обладаю. Ведь те черти, утащившие тогда Майку, — они же работали на тебя и твоего отца. Что вы им пообещали? Силу, власть? Мы ведь убивали их вместе с тобой, Бися. Что можно было предложить им такого?

— Свободу для детей, — зло буркнула она. Я расхохотался в ответ. Хлопнул самого себя по коленям.

— Почему всякий раз, когда прижимают к стенке, любой из лжецов бегом бежит сказать, что оно было сделано ради блага детей? Таким можно оправдать что угодно. И ведь это даже в какой-то мере будет правдой.

Она вздрогнула. Еще одно слово, понял я, и она нападет без объяснения причин. Полоснет меня когтями по лицу — кажется, мне удалось наступить на ее любимую мозоль.

— Ты всегда жил как король, мальчик. — Она отказалась от былого «живчика», словно желая обозначить появившийся меж нами разрыв. Дьяволица страдала — растущее в ней волнение толкало ее к тому, чтобы огладить собственные рога в которую тысячу раз…

Она продолжала, уже желая только одного — высказаться и быть услышанной.

— Все тебе преподносили едва ли не на блюдечке. Видел ли ты свою жалкую душонку хотя бы раз под иным углом? Не взрослеющий мальчик в поисках драк, приключений и девок, в которых ты ни там, ни здесь не ведаешь отказа. Что ты знаешь о несвободе, о рабстве? Тебе когда-нибудь приходилось видеть, как твоих младших братьев загоняют делать грязную, тяжелую работу просто так, потому что могут? Культисты, Сатанисты — в этих залах кого только не было! Наверняка и эквилибристы заскакивали, пока не случились инквизатории. Это вы заставляете нас светить вам по ночам, это ваши машины ездят на нас. Это…

Она набрала побольше воздуха в грудь, а я осмелился ее перебить.

— Вы жарите наши души за грехи, мы используем вас в качестве рабочей силы. Справедливый обмен.

На миг мне показалось, что я вот-вот увижу перед собой огромных размеров чашу, в которую летит та самая распоследняя капля.

Увидеть не увидел, но Бися не выдержала. Рванула на меня, желая вцепиться в горло. Оскал пиловидных зубов, до того грозивший лишь моим врагам, сейчас был направлен на меня самого. Краснокожая девчонка, дочь Сатаны жаждала достать меня — и уже неважно, каким именно способом. В мечтах ей уже виделся мой окровавленный труп — это и решит множество проблем, и поможет завершить начатое.

Я уклонился от ее замаха, блокировал руку, взяв в захват, стукнул ребром ладони прямо промеж рогов. Бесовка ухнула, но тотчас же ответила ударом копыт — казалось, она готова была раздавить мою ступню, обратить ее в кровавые месиво. Вырвавшись из моего хвата, ударила наотмашь. Лиллит, так и не осмелившаяся осуществить задуманное, ахнула, закрыла рот рукой, попятилась, рухнув наземь. На моем лице из ниоткуда появились рваные царапины. Кровь спешила залить глаза, противно лезла в нос, стыла на губах.

Хотя бы глаза целы, сказал я самому себе — Биска, тяжело дыша, стояла надо мной разъяренной фурией. Словно дикая кошка, бросилась на меня, стремясь опутать, стать со мной единым целым, обратиться в доспех — и вот тогда, через «немогу», ослабленного меня она подтащит к Вите и выпустит ей кишки.

Я рассмеялся ей в ответ — словно два борца, мы схватились за руки, стоя друг напротив друга. Она давила, словно слон — в маленьком, хрупком девичьем теле пряталась воистину дьявольская сила. Я был уверен, что будь сейчас ночь и загони я в себя все то, что сумел прокачать, она даже не заметит никакой разницы.

Она ударила меня о стену, с размаху клюнула лбом прямо в нос — тот мерзко хрустнул. А я почувствовал, как начинаю проваливаться в небытие, теряя последние силы. Словно всего того было мало, следующий тычок ударил мне под дых, лишил возможности дышать. Окончательно ослабев, я рухнул на колени, закашлялся, разинул рот, жадно пытаясь вырвать у мглы хотя бы клок воздуха.

Лицо дьяволицы растянулось в победной ухмылке.

— Давай я закончу все за тебя, мальчик? Ты прав, многое из того, что ты увидел здесь — моих рук дело. Эта… погань, — не выдержав, сморщившись от отвращения, Биска пнула беспомощное тело Виты. — Эта падаль обитала здесь годами. Совпадение, что она твоя сестрица, но не совпадение, что вы встретились. Она думала, что только она может править нами, но просчиталась — я притащила ее сюда. Отец хотел, чтобы на этом алтаре умер ты.

Она обвела руками окружение, рассмеялась, покачала головой, схватилась за собственное лицо.

— А я не хотела убивать тебя. Зла, Федя, на самом деле не существует: что, в самом деле, может такого угрожать самому Сатане? Думаешь, эта мелочь, стонущая сейчас от боли, действительно на что-то способна? Брось, было же ясно с самого начала — здесь нет других демонов, которыми бы она управляла. Мы боялись к ней подходить.

— Она собиралась открыть портал в Ад. С твоей помощью, между прочим, — наконец, справившись с своим дыханием, бросил я. Биска лишь отмахнулась.

— Ты умен… мальчик. Да, наверное, можно так и сказать. Ты даже почти додумался до всего сам, кроме самого важного. Мы не открывали ей врата в Ад. Возьми она под контроль меня, думаешь, у нее бы получилось? Я долго — наверное, с того самого момента, как ты попал под кровавый долг — внушала ей об этом мысль. Знаешь, как легко это сделать с вами, людьми? Необязательно даже выходить из теней — достаточно просто читать ваши грязные мыслишки.

Звать меня по-новому давалось ей с большим трудом. Она вытянулась в струну — почти точно так же, как прыгала в телефонный провод или двигатель автомобиля, пролилась на меня броней, заставила подняться.

Я почти не сопротивлялся. Мои жалкие потуги противиться лишь замедляли ее шаги, но не более того. Словно нависнув у меня над самым ухом, она жарко продолжала разъяснения:

— Больше всех мне мешал Кондратьич. Он начал подозревать, но упорно молчал.

— На нем ведь… на нем ведь не было никогда дьявольской метки, верно?

— Верно, — выдохнула она. Словно дамоклов меч, мы нависли над Витой — едва живая кукловод уже ни на что не реагировала, закатила глаза на последнем вздохе. Жизнь бежала из нее прочь, лишь пальцы скребли по земле в надежде выцарапать правду этого мира. Тщетно.

— Это был самый большой мой прокол, Федя. Ты ведь читал его и не раз: что-то, появившееся вдруг, не могло не вызвать у тебя подозрений. Ты в самом деле мог бы решиться уйти на поверхность, поддавшись женственным чарам Майки и остальных. Ты же был близок, правда?

— Ты навела на меня тот сон, верно?

— Зришь в корень, Федя. Давай же закончим то, что начато, и разойдемся. Я уверена, что потом обязательно скажешь мне спасибо — и за то, что я сейчас сделаю, и за то, что будет в будущем.

— Мое спасибо будет святым клинком тебе в брюхо, Бися. И я даже знаю, у кого его заказать. Представляешь?

Мне показалось, что она проскрипела зубами в ответ.

— Зачем тебе нужна была