– Ну что ж, – говорит она, – не совсем неправильно…

И в разговор вступает Гарретт:

– В нас четверть голландской крови, четверть франко-канадской, четверть ямайской, остальное – украинская.

– Неплохой плавильный котел! – говорю я. – То, что мой отец назвал бы ирландским рагу.

Вообще-то отец назвал бы их остолопами, но он и сам бывает изрядным кретином. Я – яблочко, которое далеко падает от яблоньки.

– Так или иначе, – продолжаю я, – но у вас с генеалогией дело обстоит гораздо лучше, чем у вашего друга-викинга.

– Мы не скандинавы! – выпаливает Келтон. – Мои предки – шотландцы и англичане. Один из них приплыл в Америку на барке «Мэйфлауэр», с первыми переселенцами.

– Вот как? – спрашиваю я. – В качестве корабельной крысы? Или таракана?

Я спокоен за свою безопасность – между мной и рыжим психом сидит Алисса. Хотя позже, когда вокруг никого не будет, он сможет мне и отомстить. Но Гарретт смеется, а его смех заставляет и Алиссу улыбнуться, и потому можно рискнуть. За исключением мистера Мэйфлауэра все в этой маленькой компании начинают относиться ко мне как к своему. Говорят, общие заботы рождают крепкую дружбу. Думаю, именно здесь передо мной открываются новые возможности.

– А ты тогда кто? – спрашивает Алисса.

– Без понятия, – отвечаю я. – Меня усыновили.

Мы продолжаем движение. Когда видишь царящее вокруг запустение, трудно поддерживать в себе хорошее настроение. Местность, которую пересекает наш грузовик, столь же уныла, как и поселок, где я жил. По крайней мере, у здешних людей нет дизентерии, думаю я, но если так ставить планку, то радости от этого будет маловато.

В тяжелые времена наличие боевого духа – это все. Боевой дух – единственная вещь, которая поможет победить стресс еще до того, как тот отравит все твое существо. Но боевой дух не является сам собой. Его нужно взращивать, его ростом и развитием нужно управлять. Я понимаю: моя обязанность состоит в том, чтобы не обращать внимания на пустынные улицы, на погасшие светофоры, на живых мертвецов, которые, еле передвигая ноги, слоняются по улицам. Нельзя стать рабом этих впечатлений. Если мои решения будут зависеть от этой адской реальности, каким образом мне удастся сделать свою жизнь лучше и красочней? Я понимаю, что эта группа нуждается в чем-то более значительном, чем в знающем лидере. Им нужен герой. И я решаю при случае стать таковым.

Элис Мараско в небе – не новичок, хотя до этого дня ее никогда не посылали в полет от службы оперативного реагирования. Но с объявлением военного положения национальную гвардию мобилизовали, и вертолет Элис был срочно направлен доставлять питьевую воду в эвакуационные центры.

Как и все, Элис поздно поняла, что водяной кризис, с чисто человеческой точки зрения, столь же разрушителен, как и любая другая природная катастрофа – даже если просто принять во внимание количество пострадавших людей и отчаянное положение, в котором каждый из них оказался. Да, все последние годы население убеждали в необходимости беречь воду, но эти предупреждения сами по себе не шли ни в какое сравнение с полной остановкой водоснабжения. Кстати, в предупреждениях не шла речь о полном истощении ресурсов.

Полном.

Истощении.

Ресурсов.

Элис часто навещает своего дядю, страдающего деменцией – тот лежит в пансионате в Тустине, районе, расположенном в самом центре кризисной зоны. Поскольку Элис не смогла узнать наверняка, был ли дядя эвакуирован, она решает немного отклониться от курса и пролететь над пансионатом. Хотя с такой высоты многого не увидишь, ей достаточно одного беглого взгляда; может быть, то, что она увидит, сможет ее успокоить.

Пролетая над Тустином, Элис сканирует бегущие внизу улицы, не зная точно, что она ищет. Она помнит сообщения о том, что в периоды катастроф пансионатам для душевнобольных достается сильнее всего. У них нет тех ресурсов и возможностей, которыми располагают больницы, им меньше уделяют внимания, а персонала и оборудования едва хватает для работы в обычном режиме, не говоря уж о ситуации кризиса.

В «Фейсбуке» появились странички разных регионов, где отмечаются люди, успешно эвакуировавшиеся в безопасные места и в места с доступом к воде – ведь эти два блага не всегда сопутствуют друг другу. Эти странички стали самым надежным реестром эвакуировавшихся. Элис просмотрела их, ища знакомых людей, но не нашла никого, а тем более своего дядю, для которого средства массовой коммуникации ассоциируются с комнатой, набитой людьми, где можно почитать газету.

Район, где живет ее дядя, выглядит как сотня таких же районов. Полное отсутствие жизни – за исключением переполненных эвакуационных центров, похожих на муравейники, разделенные пустынными зонами шириной в пять миль. Безжизненные улицы с высоты кажутся нереальными, словно это – миниатюра, декорированная пластиковыми деревьями, или войлочная архитектурная модель. Элис не успевает найти здание пансионата; да если бы она и нашла его, что с того? Что она смогла бы сделать? Тем более, что ее второй пилот знаками показывает – они сбились с курса. Элис уточняет направление и возвращается к исполнению своих служебных обязанностей.

Вертолет летит по направлению к гипермаркету, где огромная выгороженная площадка автостоянки буквально кипит жизнью – тысячи людей сгрудились на ней. С высоты это похоже на фестиваль музыки и искусств Коачелла, но кто в эти времена думает о развлечениях?

На земле, в самом центре стоянки расчистили большой круг. Толпы отхлынули к стенам, освободив место для посадки – импровизированный аэродром, куда она могла бы доставить живительную влагу.

Но для этих людей Элис не может сделать ничего.

Это не ее пункт назначения.

Это даже не официальный эвакуационный центр.

И вдруг ее захлестывают и потрясают до глубины души чувства отчаяния и жалости. Она начинает подсчитывать.

К настоящему моменту администрация штата организовала около двухсот эвакуационных центров. Предположим, лишь половина населения отправится туда, это уже составит двенадцать миллионов ждущих воды человек! То есть в каждом центре – до шестисот тысяч, а вертолеты могут в день обеспечить водой не более шестидесяти тысяч. А это означает, что воду получит только один из десяти человек – и это только в официальных центрах!

На глазах Элис выступают слезы, но она стирает их. Может быть, вода, которую она везет в своем вертолете, – это всего лишь капля в море, но все равно, она, пусть и немногим, но поможет. Что до других, то здесь Элис бессильна.

Ее «Чинук» проносится над запруженной толпой стоянкой, но перед тем, как он скрывается из виду, Элис успевает произнести про себя молитву за всех этих растерянных людей.

Шестой!