— Пока нет, — уклончиво ответил Гуров. — Возможно, завтра.

Носковы сами подошли к полковнику. Рядом с ними шагал охранник Николай Рябинин.

— Все-таки пришел! — Гуров посмотрел на Эдика.

— Да, — разлепил тот губы. — Это же мама.

— Мы приняли меры безопасности, — негромко сказал Носков-отец. — Бронежилет, охрана…

— Ну, молодцы. Значит, завтра уезжаешь? — спросил Гуров Эдика.

— Да, завтра, — ответил тот.

— Быстро!

— Я это решил, как только случилось несчастье, — сказал за него отец. — Похороны прошли, в последний путь проводили, теперь нужно о себе подумать.

Гуров усмехнулся, видя, как торопится Анатолий Петрович избавить своего сына от дурного влияния Дианы Милютиной, но не решился при нем задать вопрос Эдику насчет нее.

— Мне, возможно, нужно будет кое-что уточнить у тебя еще раз, — обратился он к Эдику. — По поводу того вечера, когда погибла твоя мама.

— Спрашивайте, — сказал тот.

— Сейчас спешу. Лучше завтра. У тебя во сколько самолет?

— Вечером, в семнадцать тридцать, кажется.

— Вот и отлично. Может, конечно, наша встреча и не понадобится, если все раньше решится. Словом, я позвоню.

Гуров попрощался с Носковыми и пошел к своей машине. Отец и сын сели в «Лексус» Носкова-старшего.

Отъехав от кладбища, Гуров снова набрал Крячко.

— Первый, я третий! Преследую белую «Ладу-Калину», номерной знак 560 МХК, — гнусавым голосом ответил Станислав.

— Ты не резвись там, а то еще упустишь, — посоветовал Гуров. — Я тогда с тебя шкуру спущу. Где ты находишься?

Крячко назвал координаты и добавил, что, по его мнению, ехать осталось недолго. Гуров не стал его отвлекать. Станислав перезвонил минут через двадцать и сказал, что машина нашла приют на автостоянке возле небольшого частного отеля на северо-востоке Москвы.

— Оставляй людей, инструкции повтори. Глаз не спускать. Я подъеду позже.

На этом Гуров и Крячко распрощались.

Наступило воскресенье. Значит, за ним последует понедельник.

«Логичный вывод», — подумал полковник Гуров, проснувшись рано утром, и усмехнулся.

Понедельник, идущий за воскресеньем, волновал его в связи с тем, что к этому времени сыщик должен был установить личность человека, замыслившего убить Анну Кристаллер. И не просто установить — это было уже практически сделано! — но и найти пути, чтобы, во-первых, уличить его, а во-вторых, не дать совершить еще одного злодейства. Все это надо было завершить до сегодняшнего вечера.

Завтра, в понедельник, Лев Иванович должен предстать перед генерал-лейтенантом Орловым с отчетом о проделанной работе. Он обещал распутать этот клубок по возвращении из гастрольной поездки с Эдиком Носковым. Оно было намечено на сегодня. Не важно, что Гуров вернулся раньше, это даже к лучшему. До понедельника у него есть время, много часов, каждый из которых должен быть использован по максимуму.

Гуров выжал из этого воскресенья все, что только мог. Не отставал от него и Крячко, выполнявший свою работу. Все это время Гуров не ощущал усталости, не испытывал особого волнения. Он действовал как автомат, четко и слаженно, раз за разом прокручивал в голове всю подготовку и думал, достаточно ли сделано. Всегда, даже при самом тщательном планировании, может возникнуть досадная случайность, которая будет стоить человеку самого дорогого — жизни.

В четыре часа Гуров сел в свой автомобиль и поехал в аэропорт Шереметьево. Рудакова, Лейбман и другие должны были провожать Эдика в Германию. Вероятнее всего, Диана тоже приедет, возможно, даже с отцом. Александр Милютин наверняка будет пытаться отговорить Носкова-младшего от этой поездки. Полковник Гуров не знал, чем все закончится. Он мог только молиться, чтобы все произошло так, как он решил.

По дороге сыщик позвонил Крячко, услышал, что у того все готово, и немного успокоился. Миновав черту города, он поехал по Ленинградскому шоссе. После поворота на аэропорт поток встречных машин резко снизился.

Примерно в полукилометре от аэропорта он заметил черный «Лексус», стоявший у обочины. Это была машина Анатолия Петровича Носкова, который стоял возле нее и курил.

Гуров остановился, не доезжая до него, несколько метров прошел пешком, после чего протянул Носкову руку и сказал:

— Добрый вечер, Анатолий Петрович.

— Все-таки вы тоже решили приехать. Спасибо. Я надеялся на это, — проговорил Носков. — Волнуюсь, простите. — Он выбросил окурок, и Гуров отметил, что руки у него действительно подрагивали. — Эдика специально не стал брать с собой. Он должен подъехать с охранником Рябининым. Так надежнее. Все-таки убийца еще не пойман. — Носков-старший заглянул Гурову в лицо.

— Поймаем обязательно, Анатолий Петрович, — твердо произнес Лев Иванович. — Задержим и обезвредим. Скоро они подъедут?

— Да уже минут через пять, — сказал Носков, бросив взгляд на часы. — Я могу позвонить. — Он достал телефон, нажал на кнопки и спросил: — Николай, так что? Вы далеко? Уже? Отлично, жду! Ну вот, они уже почти здесь.

Гуров стал пристально смотреть на дорогу. Приближался ответственный момент. На шоссе показался серый «Хендай». Он ехал не слишком быстро и очень ровно. В нем должны были находиться Эдик Носков со своим охранником Рябининым.

Машина приближалась, Анатолий Петрович вглядывался в нее. Когда до автомобиля оставалось метров двести, раздался оглушительный взрыв. «Хендай» будто подпрыгнул на месте и окутался пламенем. В разные стороны полетели куски земли и металла. Анатолий Носков побледнел.

— Эдик! — заорал он во все горло и бросился к полыхавшему автомобилю. — Сынок!

Гуров схватил его сзади за плечо, пытаясь удержать, но Носков рвался вперед. Боковым зрением сыщик видел, как со стороны аэропорта к ним на большой скорости направлялся серебристый фургон «Рено». Он быстро добрался до них и остановился. Из него выпрыгнул Станислав Крячко, который держал в руке пульт дистанционного управления.

— Ну что?! — Он подмигнул Гурову. — Вовремя я нажал эту штуку? Ей-богу, ощущал себя в этот момент исламским террористом!

Анатолий Носков ошарашенно смотрел на пульт в руках Стаса. Его лицо, и без того бледное, побелело еще больше.

— Вы что, нажали эту штуку? — севшим голосом спросил он. — Привели в действие взрывной механизм? Вы что? Там же был мой сын!

В двухстах метрах от них полыхали останки серого «Хендая».

— Успокойтесь, Анатолий Петрович, — сказал Гуров. — Ваш сын жив и здоров.

Носков вскинул глаза на сыщика, потом перевел их Крячко. Казалось, он вообще утратил способность что-либо соображать и ничего не понимал.

— Где он? Где Эдик? — оторопело водя глазами, вопрошал Носков.