В XIV–XV вв. продвижение русских на Север усилилось вследствие татарского нашествия на Московскую землю. В XV в. были основаны Соловки, а город Холмогоры был построен еще раньше.

В XVI в. территория Севера и особенно Поморья приобрела выдающееся значение в экономической жизни Московского государства. Север не мог жить без привозного хлеба из внутренних районов Московской Руси, как Москва не могла обойтись без соли с Севера.

Со второй половины XVI в. Поморье становится центром внешней торговли Русского государства, так как Белое море было тогда единственным путем в Западную Европу.

Большую роль в экономическом подъеме Северного края в XVII столетии сыграло вхождение Сибири в состав России. Значительная часть торговли с Сибирью шла через Архангельск, основанный в 1584 г. Его предшественниками были г. Сумы на побережье Белого моря, поселки на Коле, у восточных границ Края, которые вели большую торговлю с местными жителями.

Крестьяне были первыми поселенцами Севера. Они расчищали леса, пролагали пути пустынникам, за которыми следовали дворяне, купцы, промышленники[363].

Суровая и величественная природа Севера производила на русских новоселов неотразимое впечатление. По их словам, здесь их встречал особый мир, как бы «испервоначалу устроенный». Нет, кажется, ни одного памятника письменности того далекого времени, в котором не посвящено хотя бы нескольких строк «ветрам бурным», «мразам лютым», «хладу безьмерьному». Часто упоминаются картины первобытной природы: «Место пустынно, точию лес великий и блата непроходимый и мхи»[364].

Впрочем, в рассказах имелось много преувеличения. Так, одному из писателей Север кажется грозным ледяным царством, где все мертво, сковано льдами: «Несть сьде ничтоже, но точию снег и гроза… и аще 7 солнць восияют, николиже не согреють, понеже превосходит зима места сего»[365].

Однако большинство северных авторов не изображало природу Севера подобными безотрадными красками, представляя его лишь краем стуж и метелей. Наоборот, у них много отводится мест и для описания «сосен превеликих», широких рек, морского простора с их «рыбами сладчайшими и великими». Но особенно поражало воображение первоселов обилие диких зверей: «Медведи, волцы, елени, заяци и лисиц на Двине множество-много, яко скоту бяше»[366].

Первоселов в первую очередь интересовала доступность обработки стихийно девственной земли, обещающей урожаи хлебов: «В Пермском крае (люди видели. – Н.Б.) места пустые, леса черные, речки и озера дикие, острова и наволоки пустые, а всего того пустого места сто сорок шесть верст, и прежде деи сего на том месте пашни не пахиваны и дворы деи не стаивали»[367].

На таких местах люди как раз охотно селились, понимая не только экономическую выгоду, но также приволье, поэтическую красоту места. Характерно, что именно здесь зародились и вошли в народный обиход такие слова, как «рамень», т. е. поле, луг, поселок, как бы включенные в рамку соснового, елового леса. Слово «рамень» типично северное, таежное. А что касается холодов и морозов, то они никак не могли устрашить новгородцев и «московитян», с детства привыкших к климату, в котором «зиме и лету перемены нету». У северян существовало даже одобрительное отношение к холодам: «В зимний холод всяк молод»[368]. Воздух Севера единодушно всеми северянами почитался полезным для здоровья человека.

Многие метеорологические явления воспринимались людьми Севера как положительные природные явления. Так, например, белые ночи. На образном народном языке они сравниваются с двумя сестрами, которые, подобно двум молодым румяным девицам, сходятся друг с другом – вечерняя зоря с утренней, чтобы соприкоснуться «перстами и облобызаться устами». Успокоительно также действовали на душу, мысль северян безмолвие «пустынь», красоты огромных озер, благоухание лесных трав летней жаркой порой: «Ничтоже бо ино тако душу очищает и в первообразное приводит, яко же пустыня (лес, дебри, глушь. – Н.Б.) и безмолвие»[369]. Северное сияние не наводило на них страх, не подавляло, а в души некоторых эти величественные, «молнийно» смещавшиеся, переменяющиеся картины «огненных столпов», «овручий», «веньцев», лучей, знамен, «поломян» (пламени) и пр. вселяли восторг перед могучими явлениями северной природы, вливали бодрость, наполняли тело новыми силами.

Русские первоселы по своем прибытии встретились здесь с местными жителями. Записи об этих событиях относительно редки, но многозначительны.

Отношения эти в основе своей были миролюбивыми, потому что строились на почве общих интересов быта, торговли, промыслов.

В древней письменности Севера нередко отмечается, что «тоземьци» приветливы, незлобивы. Этому способствовал мирный характер проникновения на Север русского народа. Встречавшиеся факты насилия, вымогательства, если и имели место, то шли со стороны правящей верхушки, светских и духовных феодалов. Однако при обилии необжитых земель, угодий русские насельники, которых вначале было мало, не могли серьезно стеснять интересы нерусского населения.

Соловецкий патерик по списку XVII в., описывающий историю Севера с XV в… перечисляет следующие народности, «пребывающие близ моря и округ острова того (Соловков) живущие: ижера, чюдь, лопь, вдале же каяне (шведы) и мурмане и инии мнози языци».

Многие обычаи нерусского населения постепенно, ввиду тесного общения, проникали в культуру русских, и наоборот. Так, Кольские саами (лопари) еще с XII века стали заимствовать от новгородцев орудия труда – сети, лодку, оружие, летнюю одежду из тканей, оленеводство, оленью упряжку, позднее – чай, сахар, муку. В свою очередь, русским рыбакам, звероловам казались практичными зимняя меховая одежда, обувь коренных жителей, и они вскоре же стали этим пользоваться, переняв и сами названия.

Уже в XV в., судя по письменным памятникам, на Севере часто отмечаются смешанные браки. Родившийся от родителей разных племен носил название «братанчищ» (брат), «роднич», «кровник»; он входил в семью как представитель кровного родства обоих прародичей.

Русские первоселы помогали умственному развитию местного населения. Стефан Пермский, уроженец г. Устюга, долго проживший в селениях бассейна Северной Двины и Вычегды, составил в 1372 г. для коми-зырян, не имевших до того письменности, азбуку, использовав для этого денежные значки зырян, которые они вырезывали на палочках, организовал школу для подготовки юношества. В XV в. азбука Стефана Пермского стала заменяться славянским алфавитом. Просветительная деятельность Стефана способствовала включению коми-зырян в состав многонационального Русского государства.

У русских поморов грамотность стояла на значительной высоте. Туда было завезено много книг. Некоторые из них (азбуковники, люцидарии, шестодневы) содержали начатки знаний о природе. Распространяя среди ненцев, лопарей просвещение, русские люди стремились сделать доступным его их пониманию. Книги отличались простым иноком, элементарным построением. Составители Соловецкого патерика подчеркнуто отметили эти особенности. Авторы, сказано там, «книги писаше добрословием, потонку и неухищренно, якоже бы возможно тамо живущим человекам глаголати и прочитаги книги те», потому что «тамошний человеци мало сведуще российского языка быша»[370]. Русские первоселы внимательно присматривались к быту местных жителей.

В ранних