Холод прокрался в тело, Саксон промерз до костей. Он вгляделся вниз, сквозь вихрь, и, как ему показалось, различил стремительно приближавшиеся волны, посеребренные луной.

Он раскинул в стороны руки, как его учили на тренировках по прыжкам с парашютом, стараясь увеличить поверхность тела, замедлить падение. А потом, когда ждать стало уже слишком рискованно, он запустил имплант для прыжков, вживленный в нижнюю часть позвоночника.

Устройство включилось, хотя и не сразу, создало электромагнитную оболочку. Действие его быстро закончилось, и Саксон запустил его снова, затем снова и снова. Он почувствовал, как устройство нагрелось, стало тяжелым, словно кусок раскаленного железа, вбитый в спину. Имплант не мог выполнять функцию парашюта; действие его было очень коротким, и предназначался он для гонщиков, пожарных и рабочих-высотников.

Ощутив жгучую боль, Саксон вскрикнул и погрузился во тьму. По крайней мере на мгновение.

Затем его подхватили ледяные волны и он едва не захлебнулся в соленой воде. Он вертелся и бил руками — тело ниже пояса онемело. На краю поля зрения замигали предупреждающие значки — индикаторы функций кибернетических ног горели красным светом. Бен задыхался и трясся от холода, чувствуя, как мертвые стальные ноги тянут его вниз, на дно, не давая удержаться на поверхности.

Океан поиграл с ним, пока ему это не наскучило. А потом Саксон начал тонуть — у него не было сил сопротивляться силе, увлекавшей его в бездонные холодные глубины. Его воля к жизни, решимость выжить с каждой минутой слабели.

Вдруг он увидел, как из глубины поднимаются ка— кие-то огни. Волны расступились, и на поверхности показался предмет размером с грузовик. Саксон увидел блестящий панцирь, как у жука, изогнутую поверхность, похожую на раковину моллюска. Какие-то стальные щупальца шарили в воде, опутали его ноги.

В мозгу мелькали самые невероятные предположения; он представил гигантского наутилуса, поднявшегося с морского дна, чтобы сцапать добычу, неведомого монстра, таращившего ярко-желтые глаза.

Существо потянуло его к себе, и он потерял сознание во второй раз.

Дандолк, Мэриленд, США

За грязными окнами склада постепенно гасли огни Балтимора, небо из черного превращалось в серое. Келсо забыла о том, где находится, глядя на проносившиеся над головой облака и дождь, без конца поливавший бетонные сваи заброшенных доков.

Ей удалось немного поспать, но сон этот был беспокойным и не принес облегчения. Анна так и не отдохнула. Ей снилось небо, полное каркающих ворон, огромные черные крылья заслоняли все, загораживая лучи бледного, умирающего солнца. В конце концов она решила встать и ходила по складу, наблюдая, как люди из "Сыновей свободы" выполняли работу, о цели которой она могла только догадываться, а хакеры Ди-Бара трудились над зашифрованными файлами, украденными из офиса Секретной службы. Склад выглядел именно так, как и следовало ожидать, — как логово антиправительственной террористической группировки, — и все инстинкты федерального агента восставали против того, что она вынуждена сидеть сложа руки и ничего не может с этим поделать.

Поэтому она отвернулась к окну, глядя на приближающийся рассвет и огни далекого города. Интересно, думала Келсо, кто рыщет сейчас там, кто охотится за ней. Наверное, группу захвата возглавляет Дрейк, думала она. Он должен был воспринять как личное оскорбление то, что она сбежала, находясь под его охраной. "Что они говорят обо мне?" Но она не хотела знать ответ, не хотела представлять взгляды мужчин и женщин, с которыми когда-то работала. Все они поверили в ложь о смерти Рона Темпла и убийствах в его доме. Они ненавидят ее.

Ей ужасно хотелось бежать, поддаться животному инстинкту, заставлявшему покинуть это место. Но там, в городе, она превратится в преследуемую жертву. Если Лебедев говорит правду, тогда ей некуда идти. Даже если он все насочинял, это ничего не меняет. Анна Келсо была одна, и ей насильно навязали тот единственный выход, который был ей противен.

Доверие или недоверие.

Такова жестокая природа любого заговора; он играет на чувстве страха, сидящем в подсознании каждого человеческого существа, — страха перед тем, что неизвестные люди узнают твои секреты. Эти люди, эта группа, которую Лебедев назвал иллюминатами… Их деятельность была окутана мраком, и инстинкты Анны, как служителя правосудия, приказывали найти их и вытащить на свет божий.

Она сама не заметила, как оказалась у армейской палатки и заглянула под полог. Внутри никого не было, но компьютеры и большой экран по-прежнему работали, как несколько часов назад. "Снег" на мониторе слегка задрожал, когда она подошла ближе, словно Анна принесла с собой ветер, пошевеливший его.

— Я знаю, что ты меня слышишь, — произнесла она.— Я хочу тебя кое о чем спросить.

Через несколько секунд "снег" сменился тем же туманным пятном, которое она уже видела, — это было призрачное несуществующее лицо.

— Я помогу тебе, чем смогу, Анна, — ответил Янус. — Но ты должна понять, что у меня нет ответов на все вопросы.

— Эти люди… Иллюминаты. Тираны. Там, в Вашингтоне, Ди-Бар мне кое о чем рассказал, и это никак не выходит у меня из головы. — Она вздохнула. — Он говорил об одной вещи, которая называется "эффект Икара".

— Ах да. Это социологическая теория, впервые выдвинутая в две тысячи девятнадцатом году доктором Малькольмом Боннером из Техасского университета. Это весьма любопытная теория, основанная на аналогии с поведением, встречающимся среди диких животных. Представь стаю хищников, среди которой появляется некое животное, получившее в ходе эволюции задатки, превосходящие данные его собратьев. Но не просто превосходящие, а сильно отличающиеся от нормы. Редкое исключение. — Призрачное лицо задрожало. — Это животное стоит особняком, что угрожает стабильности стаи. И остальные объединяются против него. Изгоняют или убивают. Стабильность восстанавливается, и ход эволюции снова замедляется до нормальной скорости.

— Но мы сейчас говорим не о животных, — возразила Анна. — Речь о людях.

— Верно. Но принцип тот же. Подобно смелому, но глупому Икару, те, кто дерзнул перейти некие границы, обречены на смерть.

— А кто устанавливает эти границы? — воскликнула она.— Эта группа, о которой говорил Лебедев? Я думала, иллюминаты — историческая легенда, миф из прошлого тысячелетия. И вы хотите убедить меня, что они еще действуют, что они воображают себя… хозяевами человечества?

— Я бы и сам не сформулировал лучше, — ответил Янус. — Они существуют очень давно, Анна. Они считают, что это дает им право управлять миром, и поэтому не собираются ждать, пока эффект Икара сработает сам. Они действуют вместо него — тогда

и так, как считают нужным. Тираны — лишь одно из их орудий.

Анна похолодела:

— Как… сколько раз они уже проделывали это?

— Ты спрашиваешь о том, в первый ли раз они манипулируют человеческой историей? О нет. Иллюминаты множество раз брали в свои руки контроль над мировыми событиями. Они обладают огромной властью. Войны, катастрофы, голод, заказные убийства, всякого рода ложь — все идет в ход с целью намеренно замедлить развитие общества, загнать человечество обратно в установленные иллюминатами рамки. Нам нельзя подлетать слишком близко к солнцу, понимаешь? — (Анне показалось, что в искусственно искаженном голосе промелькнула горечь). — Представь гигантскую стальную руку, сжимающую в кулаке весь мир. Они надели на нас невидимые цепи, потому что считают, будто только они вправе решать, когда человечеству можно будет вылезти из колыбели.