Птица захлопала крыльями, о чем-то гневно заклекотала и кинулась на старого орка, норовя выклюнуть ему глаз. Волшебник, ухватив свое создание в охапку, с большим трудом оторвав ее от Буча, потащил туда, где ее недавно поймали.

— А я как раз с тобой о добрых волшебниках хотел поговорить, — чуточку смущенно сказал Данут.

— Слышал про таких, но ни разу не видел, — отозвался Буч. — Говорят, добрые волшебники своей доброты стесняются. Вон, Перевертыша видел? Я его много раз встречал, живет в лесу, с птицами дружит, зверей лечит, сам, как дерево, но чтобы людям помочь — ни-ни!

Данут хотел спросить — почему Перевертыш, как дерево, но вспомнил плащ — светлый, с черными крапинками. А он-то думал — на что похоже? А ведь похоже на старую березу! Может, время от времени Перевертыш становится деревом?

— Слышал я, что волшебники не желают помогать людям, чтобы те не разбаловались. Если всякий раз помощи от доброго мага ждать, то можно и работать разучиться. Ну, сам посуди, зачем землю пахать, рыбу ловить, если маг придет, пару слов скажет, и все у тебя будет?

Парень был согласен с наставником, но хотелось поспорить.

— Ну, а боевые маги, которые во время войны с ракшасами людям помогали?

— Думаешь, они людям помогали? — усмехнулся орк. — Боевые маги, прежде всего, себе помогали. Лучшая помощь от магов, чтобы они не мешали. А мы уж, как-нибудь, сами разберемся.

Глава 21. На реке

Река Шейна была прекрасна в свете двух солнц — одного, еще висевшего на небе, и второго, отраженного в воде. Красивее этого может быть только закат на море, когда Солнце, устав бежать по синему небу в образе рыжего коня, превращается в утку и уплывает в далекие дали, чтобы вернуться утром и снова радовать все живое своим теплом и светом!

Данут и Буч лежали на высоком берегу и смотрели на корабли, проходившие по реке. Как помнил парень из своего первого и последнего плавания по Шейне, раньше движение было более оживленным. Впрочем, чего ждать, если флот Тангейна сожжен, а Скаллен отрезан от выхода в северное море?

По изначальному плану, Данут собирался вернуться в город тем же путем, которым из него выходил. Увы, рядом с оврагом расположился лагерь, где под навесом, в несколько рядов, стояли скелеты. Их поводырей — «холодных бардов» не было видно, но это не значило, что их не было. Видимо, норги подкинули к осажденному городу дополнительные силы, а может, перегруппировали старые. Ну, это пока неважно, а важно: во-первых, что Тангейн до сих пор не взят, а во-вторых, что им придется искать иной путь, потому что город обложен основательно. Какой именно, еще надо придумать. Наверняка, должны существовать какие-то проходы, какие-то тайные ходы. Беда лишь в том, что он о них ничего не знал. И тут Буч предложил такое, что должен бы предложить сам Данут.

— А если корабль поискать? — сказал старый орк. Поправился: — Хотя, корабль мы тут не найдем, да и не управимся вдвоем, но лодки-то наверняка должны быть. Можно бревна связать. Но плот — это на крайний случай.

Данут искоса посмотрел на наставника. Он сам хотел предложить то же самое, но не стал, ожидая, что наставник посмеется над идеей отправиться в лодке в осажденный город.

— Хм... — нарочито громко хмыкнул парень.

— Это ты к чему? — насторожился Буч.

— Думаю, что мой наставник ответил бы, если бы я такое предложил.

— И до чего додумался?

— Сказал бы — идея дурацкая, но попробовать стоит.

— Ага, — кивнул орк.

Заночевав в кустах, без костра, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, путники поднялись на рассвете, перекусили остатками провизии и, уже собрались идти в ближайшую деревушку, как вдруг, из высокой травы вышла рысь. Большая кошка подошла к Дануту, потерлась о его ногу. Ну, как после этого не пообниматься со зверушкой?

— Рысюшка! — нежно приговаривал парень, почесывая лесную хищницу за ухом, поглаживая ей голову, а та жмурилась и урчала.

— У-тю-тю...уси-пуси, — пробормотал Буч с насмешкой и, как показалось Дануту, с завистью.

— Ну-ка, что там у тебя за ухом?

А за ухом обнаружился клещ, насосавшийся крови. Когда Данут дотронулся до разбухшей задницы кровососа, собираясь вытащить, рысь, выказывая недовольство, замотала хвостом, а потом зашипела. Говоря откровенно, от ее шипения парню стало не по себе. Но, сдерживая страх, он лишь укоризненно произнес:

— Ну, как тебе не стыдно? Ай-ай-ай! Большая девочка, а боишься! Ну, стой спокойно...

Попытался послать рыси образ клеща, но насекомое получалось таким огромным, что рысь попятилась. Бросив эту затею, погладил зверушку еще раз, прижался к ее мохнатому лбу, а потом, осторожно, будто выкручивая пробку, вытянул набухшего кровопийцу и, немедленно казнил его!

— Вот и молодец! — от всего сердца похвалил Данут рысь.

Пока Данут и рысь обнимались, старый орк терпеливо ждал, не пытаясь поторопить друзей. Наконец, Рысюшке надоели ласки и она, еще раз «боднув» парня, развернулась и скрылась в траве. А Данут, посмотрев ей вслед, помахал лесной подружке рукой. Неизвестно, когда они снова встретятся.

— А девушка тебе подарок принесла, — сообщил Буч, нагибаясь и, поднимая что-то с травы. — Ишь ты...

На ладони старого орка лежали бусы из коралла цвета винной ягоды. Видимо, они затерялись во время крушения броневичка, а Данут о них совсем забыл.

— Это мне знакомая девочка подарила, для жены, — смущенно признался парень, забирая бусы и пряча их поглубже в мешок..

— И где это ты успел девочку отыскать, чтобы такие подарки дарила? — покачал головой старый орк. — За такие кораллы в Скаллене можно дом купить!

— Ну, как-нибудь расскажу. Потом, — пообещал Данут.

Рассказывать старому орку о встрече с бессмертной семьей нужно не на ходу, а где-нибудь в спокойном месте, у костра, а еще лучше — дома, у камина, за чашкой крепкого чая.

Рыбацкие деревушки по Шейне встречаются через каждую милю. Не на самом устье — там постоянно заливает, а выше по течению. Ну, еще бы. Тут тебе и осетры, и белорыбица, и еще много чего другого, вкусного и полезного. Особенно знаменита стерлядь, о которой поэт, живший давным-давно, еще во времена войны у Синих вод, сказал: «Шейнинска стерлядь золотая!» То, что она «золотая» (мясо на