– Думаю, я умею хранить секреты. И мне любопытно, где ты живешь.

А сможет ли в этот раз? Он прищурился, раздумывая, схватить ее за руку или прогнать.

– Тогда можешь смело идти за мной.

– Хорошо, – без колебаний прощебетала она, с радостью следуя за ним в смертельно опасные лесные дебри.

Он уже собирался рявкнуть, чтобы она перестала так доверчиво зариться на конфеты от незнакомцев в фургоне без номеров, но внезапно его накрыло странным чувством, теплым, пушистым и мягким, как стайка упитанных хомячков, и Кай понял, что хочет привести ее к себе домой.

Кай уперся пяткой в землю и чуть согнул вторую ногу, приготовившись бежать без оглядки от смущающих его чувств. Надо было велеть ей проваливать. Но на ней его куртка. Кай не мог прогнать ее вместе с курткой. Но он дал ее всего пять минут назад. Разве он мог так скоро просить ее обратно? Положение оказалось затруднительным, и выбраться из него он смог бы, только прикинувшись сумасшедшим и окончательно ее отпугнув.

В то время как его мысли путались от слишком человеческих, на его взгляд, чувств, на ее лбу появилась морщинка от беспокойства.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что слышал их призыв о помощи?

Кай нахмурился, попытавшись вспомнить.

– Это трудно объяснить.

– Ты слышал их крики?

– Не так. Меня просто… тянуло. Инстинкт, наверное. – Он повернулся и зашагал прочь, не желая переживать это снова. И, конечно, чертова овечка потопала следом, хоть и перестала на него давить.

Он не осмеливался оглянуться на протяжении всего пути, слыша торопливые, неуклюжие шаги девушки, изо всех сил старающейся не отставать. Время от времени он замедлял шаг, давая ей возможность отдышаться и передохнуть.

Оказавшись возле хижины, он первым делом обошел ее по кругу на случай присутствия нежелательной компании. Не обнаружив ничего подозрительного, он подвел девушку ко входу, открыл дверь без ключа и шагнул внутрь.

В доме царил такой же бардак, как и обычно: одежда разбросана по стульям, полотенце на полу под столом, несколько скомканных одеял на краю футона. Бросив охотничий нож на стол, парень оглянулся и увидел, что Мия все еще стоит в дверях, оглядывая комнату, словно попала в другое измерение.

– Не волнуйся, крыша не обрушится, – заверил он.

– Надеюсь, что нет, – пробормотала девушка, рискнув зайти внутрь, и посмотрела на свои туфли. – Мне разуться?

Кай бросил на нее недоверчивый взгляд:

– А похоже, что надо разуваться?

– Похоже, мне стоит остаться в обуви.

– Согласен.

– Итак, ты скваттер, – выдержав паузу, констатировала она, войдя в дом и держась поближе к стенам. Поскрипывая досками пола, девушка неспешно расхаживала по комнате, словно кошка, осматривающая новую территорию.

– Это кровь? – Ее тревожный голосок эхом донесся из ванной.

Кай не смог сдержать улыбку:

– Возможно.

Она высунула голову из двери, неодобрительно сверкнув в него взглядом:

– Чья?

Он пожал плечами в ответ:

– Свежая, моя. И, возможно, немного от животных. Все, что похоже на сироп для блинчиков, – от пьяницы, с которым я подрался на прошлой неделе.

Она наморщила носик и скрылась внутри.

– Твоя ванная выглядит как место убийства. Кстати, хозяин сиропа все еще жив?

– Да, – невозмутимо ответил он, бесшумно прокравшись в тесную комнатку. Улыбнулся, когда девушка испуганно подпрыгнула и смерила его взглядом. – Я не психопат, – спокойно сказал он. – Тебе нечего бояться, если только не планируешь ударить меня ножом по яйцам, как только я отвернусь.

– И ты действительно не имел никакого отношения к исчезновению Эль Робинсон?

– Ну, я мог бы соврать, но… – Он хлопнул себя рукой по груди и подмигнул. – Ни одна девушка, кроме тебя, никогда не была в моей хижине.

Она, казалось, расслабилась, трепещущий ритм ее пульса успокоился до мягкого, ровного биения.

– Хорошо, – улыбнулась она. – Не хочется думать, что брови Бренды свели нас понапрасну.

Довольный, что ее беспокойство улеглось, Кай протянул ей руку:

– Ладно. А теперь как насчет того, чтобы покинуть мою комнату убийств?

– Звучит разумно, – усмехнулась она, принимая его ладонь.

Он вывел ее из ванной, затем отпустил руку и неторопливо подошел к окну, где небрежно расстелил скомканные одеяла поверх старого матраса. Парень плюхнулся на постель, откинул голову на стену и, закрыв глаза, погрузился в дрему. Он весь день боролся с усталостью.

– Ты ложишься спать? – послышался вопрос с другого конца комнаты.

– Пока ты не собираешься на меня наброситься, да.

– А мне можно? – В ее голосе прозвучал намек на флирт.

– Вырубайся, – зевнул он. – Возможно, это единственный способ сохранить меня в здравом уме. – Желание вздремнуть стремительно брало верх в уютной тишине, притупляя его чувства, как вдруг он ощутил восторженный порыв, исходящий от кровожадного ягненочка. Кай распахнул глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как она прыгает к нему.

– Посторонись! – крикнула она, пихнув его в ребра.

Он хрюкнул, почувствовав тычок в бок, затем схватил ее запястья и крепко их сжал. Импульсивный жест превратился в игривый, когда он взглядом велел ей попробовать вырваться.

Подхватив игру, девушка рванулась из его объятий, безуспешной попыткой заработав его плутоватую ухмылку. По мере того как ее усилия становились все более энергичными, его желание спать стремительно исчезало, они вступили в борьбу. Наверное, со стороны их возня выглядела довольно односторонней, когда овечка брыкалась, визжала и пыталась вырваться на свободу, но это было гораздо приятнее, чем избивать алкашей и проводить время с безликими женщинами, насквозь пропитанными дешевым парфюмом. Изобразив скучающий вид, он перехватил оба ее запястья одной рукой и лениво почесал бок, подчеркивая свою точку зрения.

– Я мог бы заниматься этим весь день, Баранья котлетка, – поддразнил он, увернувшись от ее ноги, когда девушка в знак протеста дико замахала конечностями.

Смеясь, он прижал ее к груди, свободной рукой обхватив за талию и крепко удерживая, затем ногами зафиксировал ее лодыжки на случай, если она вновь попытается оторвать ему голову.

Ее протесты быстро сменились хихиканьем, тщетная борьба постепенно затихала, пока она наконец не успокоилась и не смирилась со своей участью. Запыхавшись, девушка прислонилась к его груди и расслабилась.

Это казалось таким естественным – разделить игру с другим человеком, в общем-то, базовая потребность, ощутить которую у него никогда не было возможности. Впервые с тех пор, как он почувствовал эту мучительную пустоту в животе, его голод был хотя бы немного утолен.