Остановившись в паре шагов от входа, Мия задрала голову вверх и потянулась. На улице все еще было темно, солнце едва забрезжило на востоке, окрашивая небо тусклым голубым светом. Девушка повернула направо и вздрогнула, испугавшись огромного ворона, сидевшего на дереве под окнами приемного покоя. Птица не сводила с нее глаз, склонив голову набок и с любопытством разглядывая.

– Даже не спрашивай, – сообщила она ворону, не заботясь о том, насколько безумно это выглядит. – У меня была долгая ночь. – Она заметила, как птица наклонила голову в другую сторону, словно соглашаясь с ней. Удивившись необычным повадкам, Мия улыбнулась, чувствуя, как на душе становится легче. – Еще увидимся, приятель.

Пересекая парковку, Мия закинула рюкзак на плечо и задумалась, куда бы пойти. Она нуждалась в небольшой прогулке, прежде чем отправиться домой. Порыв холодного ветра вынудил ее натянуть толстовку и застегнуть молнию на груди. Мия понимала, что испытывает судьбу, но на ум приходило лишь одно место, пригодное для привала: ее убежище. И дело не только в надежде на невероятную встречу. В конце концов, она не видела Кая уже неделю. На этот раз ей действительно надо было подумать. Кроме того, Мия полагала, что если Сновидица и правда собиралась ее похитить, то не стала бы это делать средь бела дня. Поступок не в ее стиле. Нет, она пришла бы за Мией, когда ее меньше всего ожидали.

Прогулка получилась долгой, но определенно стоящей; впервые за целую вечность Мия любовалась восходом солнца. Она села на качели и позволила себе свободно раскачиваться. В компании лишь шума ветра и скрипа металлических цепей ее напряжение постепенно растаяло.

Мия спрашивала себя, стоит ли вообще бояться и переживать. Ее хотели похитить, но в голове вертелась лишь мысль о том, что может ждать ее на другой стороне. Так чего она страшилась? Перспективы попасть в новый мир? Проникнуть в тайны, которые иначе ей узнать не суждено? Она даже не представляла, возможно ли вообще подобное путешествие, но полагала, что это и не важно. Может, это нелогично и в корне противоречило всем законам реальности, но Мия считала, что истина не всегда слепо следовала этим законам. Скорее, она подчинялась собственным правилам. Просто никто об этом не догадывался.

КАЙ

ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ ОКАЗАЛАСЬ ужасно утомительной штукой. До недавних пор он был избавлен от излишне эмоциональных проявлений вроде «сердца, обливающегося кровью» или «рыданий до сопливых пузырей». Решения давались ему просто, он не испытывал никаких угрызений совести, поворачиваясь к кому-то спиной и оставляя без сожалений. Либо свалят сами, либо уйдет он.

Он редко заводил отношения с людьми, это происходило случайно, а иногда и в силу крайней необходимости. Как-то раз Кай сблизился с официанткой, которая выходила покурить к мусорным бакам, где он рылся в поисках съестного. Парню нравилось, что она приносила ему объедки с кухни, а порой и угощала выпивкой, за которой жаловалась на своего никчемного бойфренда, но, когда девушка вдруг захотела узнать его получше и начала расспрашивать о прошлом, Кай быстро смотал удочки. Возможно, она и не возражала против исследователя мусорных баков, но он точно знал, что при всем желании никогда не сможет быть с ней самим собой. В его жизни не было места сентиментальности, не говоря уже о том дерьме, что к нему прилагается. Регуляция человеческих эмоций была уязвимей, чем эго его собратьев.

Впрочем, уязвимость для Кая была не в новинку: у него были раны, которые приходилось зализывать. Если бы та девчонка так своевременно не вмешалась, то из-за собственной неуравновешенности он провел бы выходные, закапывая трупы в лесу. На его руках и без того было достаточно крови.

Прогнав ее, он оставил охотников умирать, надеясь, что их покусает какая-нибудь ядовитая тварь и сожрут личинки. Кай, как мог, сопротивлялся желанию вернуться и добить людей, возбуждение и беспокойство впились в него своими острыми когтями. Следующие несколько дней он провел, стараясь унять эту жажду, затевая драки с подвыпившими прохожими, пнями и стенами. Он даже попытался забыться в компании женщин, выбирая тех, кто, как он чуял, его хотел. Пусть он не слишком хорошо разбирался в людях, но понимал их тела гораздо лучше, чем слова.

Люди пахли иначе, когда были возбуждены.

Кай проделывал все то же, что и обычно, разрывая плоть животных, разбивая кулаки о кости и бетон и пытаясь потерять себя между женскими бедрами. Однако горький привкус на языке никуда не девался, несмотря на все смерти, кровь и секс, которыми он пытался его заглушить. Им овладело нечто другое, порождая желания, удовлетворить которые примитивным инстинктам было не под силу. Он не понимал, что это, оно ему не нравилось, и он не желал иметь с этим ничего общего.

Ты сам не знаешь, чего хочешь.

– Только не сейчас, – прорычал Кай себе под нос, зажмуривая глаза, когда жгучая боль от непрошеного вторжения пронзила череп.

Ты должен забрать ее, пока это не сделал кто-то другой. Только не перегрызай глотку, как в прошлый раз.

– О каком «прошлом разе» ты толкуешь? – зарычал Кай, задирая голову к верхушкам деревьев, но, как и всегда, ничего там не обнаруживая. Он знал, что Абаддон его подстрекает, заставляя поверить, что Кай совершил поступок, на который он просто не способен. Однако благодаря Мие теперь он уверился, что не причинил вреда ни одной из тех девушек. Его разум не помнил ничего, но помнило тело; он шел на запах их страха, повинуясь странному импульсу уберечь их от любой угрозы.

Вот только он никогда не успевал вовремя. Благодаря Абаддону он всегда опаздывал. Это было проклятием.

Ты ведь знаешь, что ягненочек станет следующей.

Кай скривился, когда боль усилилась, головокружительный пронзительный визг ударил по барабанным перепонкам, а внутренности скрутило от тошноты. Он скорчился, зажав голову между коленями, стиснув зубы, отказываясь даже слабым стоном доставить удовольствие своему заклятому врагу.

Он надеялся спокойно провести день неподалеку от хижины, возможно, встать на четыре лапы и немного пробежаться. Но мигрень оказалась настолько мучительной, что он мечтал лишь нырнуть в осенние листья и зарыться под землю, где темно и прохладно.

Кай перевернулся на спину и, положив руку на живот, уставился в небо. Он закрыл глаза и ждал, пока прекратится головокружение, темная энергия постепенно вытекала из него и уходила в землю. Наконец, почувствовав себя немного лучше, он поднялся на ноги и побрел в сторону города. Кай точно знал, что ищет и инстинкты безошибочно его приведут.

Приближаясь к опушке леса, он замедлил шаг, осторожно обходя ее по краю и направляясь на отчетливый скрип качелей на детской площадке у Старого рынка.

Она была там, задумчивая, как обычно.

Он знал, что она там будет, но не хотел знать, откуда он это знает. Достаточно того, что просто знал. Кай наблюдал, укрывшись за деревьями, и не смог сдержать улыбку, когда девушка, повозившись с молнией толстовки, тоскливо вздохнула. Глупышка ждала его.