— А ее не опасно жевать?

— Даже полезно. Укрепляет организм. У нас всем ребятишкам ее дают, чтобы нажевали запасы на зиму, правда она кисло-горькая, и не всем нравится.

Внутренне поморщившись, взяла листья и направилась к пленнику. Просить поухаживать за ним Асю было бы кощунством. Мне еще придется к ней обратиться, но позже и так, чтобы не видел Бран. По глазам парня видно, что он прикончит Ножа, если он только в сторону Айсаны взглянет.

Недовольная собственными выводами потопала обследовать пленника.

— Что у тебя болит?

— Ребра, — он и правда мелко дышал, и по виску стекала капелька пота.

— Показывай!

Мужчина дернулся, но его руки были связаны за спиной, потому он лишь усмехнулся.

— Не получится. Придется тебе самой меня раздеть, ньера.

— Как ты себе это представляешь? — все больше злилась я.

— Возьми свой кинжал и просто разрежь мне рубаху.

Разбойник смотрел так нагло и самодовольно, явно надеясь, что смог меня смутить. Наверное, он бы даже ёсмог, не будь я современной цивилизованной женщиной, которая не испытывает излишнего пиетета перед обнаженными мужчинами, даже если они связаны по рукам и ногам.

Не раздумывая долго, я вытащила кинжал, и ухватив «пациента» за шиворот, оттянула его на себя, да так, что Нож болезненно сморщился и даже издал какой-то сдавленный звук. Не обращая внимания, полоснула лезвием, разрезая ткань от горла до низу, обнажая могучую грудную клетку и плечи. В этот момент меня угораздило поднять глаза и встретиться взглядом с пленником.

Восхищение и… желание?! Мне не показалось? Именно так и смотрел на меня Нож. Он определенно положил на меня глаз, и если раньше рисовался, то теперь намеренно не скрывал своего отношения. Ну нет!

Положив руку прямо на обнажившееся плечо мужчины, я медленно подалась ближе к его уху и, отчетливо произнося каждое слово, порекомендовала:

— Засунь свои эротические фантазии себе в самое темное место. Да-да, в то самое, о котором ты сейчас подумал. Не то в следующий раз этот кинжал отхватит тебе красу и гордость, понял? Ты знаешь, что делать! — запихала ему в рот листья жилицы.

Сам пожует, велика честь. А намазаться не сможет, так пусть глотает. Судя по тому, что мне сказала Ася, это полезно.

Глава 19. Допрос — вещь обоюдоострая

Нам удалось без приключений доставить в замок всю ватагу, включая скарб и двух побитых. Помогла нам в этом телега, которую пригнал Силан. Пока суть да дело, он метнулся в деревню, где шепнул старосте, что все угнанные в рабство люди в порядке и будут теперь жить в драконьем замке, но крепко-накрепко предупредил, чтобы об этом ни гу-гу. После такого телегу с крупной лошадью, ничем не отличающейся от нашего земного тяжеловоза, ему выделили без лишних разговоров и насовсем. Я этому порадовалась — в хозяйстве пригодится.

Оказалось, что та самая девушка, которую так бесцеремонно швырнули на дракх, и есть Рисанна — дочка деревенского старосты. А Нанька, то бишь Наний, приходился ему сыном. Я правильно угадала, что эти двое — близкие родственники.

Загрузили телегу быстро, но меня к этому безусловно ответственному, но тяжелому в прямом смысле слова делу не допустили. Даже легкие тюки забрали из рук, пояснив, что ньеры таким не занимаются. Пострадавшие поднатужились и, кряхтя и охая, доковыляли сами. Несмотря на вместительность телеги, добра, выгруженного с дракха, оказалось прилично, и Македон остался караулить оставшееся и ждать возвращения парней, отправившихся топить судно.

Силан вел телегу, остальные шагали рядом. Ребятня, получившая неожиданное избавление, поначалу опасливо косилась на меня, но вскоре расслабилась и принялась играть и веселиться, убегая далеко вперед по дороге веселой гурьбой.

Они громко разговаривали и хохотали, а девушки принялись на них шикать. Одна даже пригрозила, что ньера их в замок не возьмет, если будут шуметь. Я же прекрасно понимала, какое нервное потрясение испытали детишки, так что пусть лучше сейчас выбегаются и накричаться. Правда при одном взгляде на них, таких беззаботных, мое сердце тоскливо сжималось. Тогда я крепче стискивала кулаки и плотнее губы.

Не сейчас. Вот запрусь вечером в своей комнате, и…

Я посмотрела на Рисанну, крепко сжимавшую руку Наньки. Получается, староста не был ни в сговоре, ни в фаворе у работорговцев и никаких особенных условий для него не полагалось. Честно говоря, одна мысль, что у кого-то не постеснялись отнять сразу обоих детей, вызывала у меня жгучее желание прибить наглого Ножа. Я уставилась на него. Хотя, точнее, сквозь него.

— Ньера, ты так смотришь, что мне не по себе, — заметил мой замерший взгляд разбойник.

— Думаю, скормить тебя гигантской паучихе, или сначала допросить, — буркнула я.

— И каково решение?

— Узнаешь, — я ускорилась, чтобы первой подойти к воротам.

Нас ждала церемония приглашения в замок, и следовало поломать голову над тем, как правильно ее провести для пленника. Оставить за пределами я его не могла, но и внутрь пускать совершенно не хотелось.

Все затянулось почти на полчаса, мне пришлось оставить всех поодаль и вызывать по одному, а потом еще и уговаривать назвать настоящее имя. И если с девками проблем особых не было, то дети в основном использовали прозвища, а еще свято верили в то, что имя нельзя называть. Помог Силан — провел воспитательную беседу и рассказал, как глупый Шнырь так же артачился, и его едва не сожрали носферы.

Нож тоже не желал открывать настоящее имя.

— Если ты не скажешь, как тебя зовут, охранная магия замка тебя не впустит. Придется все же скормить тебя паучихе, — пожала плечами я.

— Ненавижу пауков! — скривился пленник.

Совсем недавно я была с ним солидарна, но теперь наши отношения с восьмилапыми слегка потеплели.

— Я слышал про нее. И знаю, что паучиха не выходит за ворота замка, — показал осведомленность разбойник.

— Насчет Ангуса тоже так многие думали, а между тем он отправил на тот свет твоих подельников, — я внимательно наблюдала за реакцией пленника.

— Ты о призраке, что ходит по стене? — криво усмехнулся тот и тут же его лицо вытянулось. — Постой, так это был… А как ты… Но ведь… — окончательно позабыв слова, он поморщился и замолчал.

Ушибленные, а то и сломанные ребра добавляли ему дискомфорта. И он откинулся на тюки.

— Слезай с повозки, нам ее еще разгружать, а ты задерживаешь, — нетерпеливо махнула я рукой.

Слезать с повозки — было совсем не тем, чего сейчас хотел разбойник, особенно со связанными позади руками, но деваться ему было некуда.