одном из пабов? Так что идем, Джинни. Рядом с парком Хэмпстед-хит есть большой паб «Испанский двор». Говорят, это самый старый паб в Лондоне, и снаружи он выглядит довольно красиво.

– Но это же так далеко отсюда, – запротестовала Имоджен. – Может, сходим в паб, который тут на углу?

– Ну уж нет! – сказала Джой. – Этот озабоченный Найджел вечно там пасется.

– А может, он и есть мужчина твоей мечты? – с улыбкой спросила Имоджен.

– Да как ты смеешь?! – обиделась Джой. – Он такой противный! А ты видела его руки? Маленькие и липкие. – Она дернула плечами. – Нет… я решила. Идем в «Испанский двор»!

Имоджен и Джой вошли в паб, и им пришлось приложить немало усилий, чтобы протиснуться сквозь толпу к бару.

– Два джина, пожалуйста! – крикнула Джой через головы людей, сидевших у стойки. Но бармен был занят обслуживанием других посетителей. – Прошу прощения! – с негодованием снова крикнула она.

– Джой, не надо так кричать, – сказала Имоджен.

– Почему? Он меня игнорирует, – возмутилась Джой. Затем она поднырнула под локоть какого-то мужчины, добралась до бармена и громко крикнула ему: – Прошу прощения! Я хочу заказать напиток!

– Вам помочь? – с сильным иностранным акцентом спросил стоявший рядом высокий темноволосый мужчина.

– О, это так любезно с вашей стороны, – сказала Джой, а затем крикнула в спину бармена: – У нас просто не получается привлечь к себе его внимание!

– Два напитка для леди, – попросил молодой человек.

– Ладно, Фриц, я сейчас, – отозвался бармен.

Джой и Имоджен переглянулись, прошептав: «Фриц».

– Фриц? – спросила Джой, когда парень передал им напитки.

– Это ненастоящее мое имя, – с улыбкой ответил молодой человек. – Он так шутит.

– Но вы ведь не англичанин, правда? – снова спросила Джой, отпивая свой джин с тоником.

– Нет, не англичанин.

– А не расскажете нам, откуда вы?

Имоджен слегка стукнула Джой носом туфельки по ноге.

– Что? – возмутилась Джой. – Разве в моем вопросе было что-то плохое? – обратилась она к молодому человеку.

– Ничего плохого, – ответил он. – Пойдемте, я познакомлю вас с друзьями.

Он подвел их к группе молодых людей, сидевших в углу паба. При появлении женщин они все вежливо встали и слегка поклонились.

– Добрый вечер, – сказал один из них.

– Добрый вечер, – ответила Имоджен.

– Прошу вас, – сказал молодой человек, – садитесь с нами.

Джой и Имоджен сели и осмотрели собравшихся за столом.

– Что ж… – начала Имоджен, – и все-таки интересно, откуда вы все?

Молодые люди переглянулись, и темноволосый парень снова заговорил.

– Мы все из Германии… но, прежде чем вы нас арестуете, я хочу, чтобы вы знали: мы на вашей стороне, – улыбнулся он.

– Бог мой, – проговорила Джой. – Я и представить себе не могла.

– Ой, Джой, – вмешалась Имоджен, – это же как с теми пленными в Озерном крае. Помнишь Серджио? Он был итальянским военнопленным, – объяснила она новым знакомым, – и работал садовником у нас в школе.

– И еще на местной ферме, – добавила Джой. – Один раз он спас Джинни: нес ее на руках с горы, когда она сломала лодыжку. Это было так романтично!

Имоджен покраснела.

– Я только подвернула ногу, и это была не гора, а пологий холм.

Мужчины рассмеялись.

– А как вас зовут? – поинтересовалась Джой у темноволосого мужчины.

– Карл. А это Вильгельм, Дитер, Вернер и Эрнст.

Молодые люди вежливо кивнули.

– Ужасно рада познакомиться с вами. Я Джой, а это моя подруга Имоджен.

– Что вы делаете здесь, в Хэмпстеде? – спросила Имоджен.

– Мы приехали сюда еще до войны, – объяснил Карл. – Двое из нас – студенты. Дитер и Вернер перебрались в Лондон еще в тридцать шестом – они, видите ли, евреи.

– И вы все познакомились в Лондоне? – полюбопытствовала Джой.

– Да, нам, иммигрантам, приходится держаться вместе.

– Вас не интернировали? – спросила Имоджен.

– Нас с Вильгельмом – поначалу да. Но со временем все поняли, что мы не представляем угрозы, и нас отпустили.

– Это хорошо, – сказала Имоджен. – Мы с Джой приехали в Лондон всего несколько недель назад. Вообще-то мы из Ньюкасла.

– Вы из «Рен»? – спросил Карл, обратив внимание на их форму.

– Да, – ответила Имоджен. – Но больше мы вам сказать ничего не можем.

Иммигранты пили водку и рассказывали истории из своей прошлой жизни. Им пришлось проститься с работой, семьями, любимыми.

– Вы не переживаете о том, что сейчас происходит у вас дома? – обратилась Имоджен к Карлу.

– Конечно, постоянно. Я волнуюсь за родителей, за мою младшую сестру Магду. Она была еще ребенком, когда я уехал, а сейчас ей уже скоро должно исполниться восемнадцать. Но они живут в деревне, и я надеюсь, с ними ничего не случится. Самый страшный удар принимают на себя города… из-за бомбежек и всего остального.

– Это так ужасно, – сказала Имоджен. – Они бомбят нас, мы бомбим их. И кажется, что прежде всего страдают невинные люди. Давайте выпьем за всех нас и за окончание войны.

– За окончание войны! – хором подхватили все.

Глава двадцать первая

Аугсбург, февраль 1944 года

На кухонном столе в фермерском доме лежали головки сыра, куски окорока и буханки хлеба, подготовленные для продажи на рынке в Аугсбурге. Магда и ее мать заворачивали товар, а отец аккуратно складывал его в большие корзины. Надев зимнее пальто, он взял наполненную до краев корзину и вышел из дома, чтобы положить ее в повозку. Мощенный булыжником двор покрылся льдом, и кобыла Хельга немного скользила на обледеневших камнях.

– Не знаю, зачем вам ехать в Аугсбург, – вздохнула Кете, когда Петер вернулся за очередной корзиной. – Мы же знаем, что большие города стали мишенями для бомбежек, и я переживаю за вас. Почему бы не продать все это в деревне?

– Потому что в деревне мы толком не заработаем денег, – прагматично заметил Петер. – А теперь перестань волноваться и подай мне тот сыр.

Когда телега была нагружена, Магда в шубе и меховой шапке матери накрыла товар куском парусины и уселась рядом с отцом. Даже в варежках у нее быстро замерзли руки.

– До свиданья, мамочка! – крикнула она Кете. – До скорой встречи!

Хельга радостно легкой рысью побежала по дороге, а Магда посмотрела на свинцово-серое небо.

– Похоже, скоро пойдет снег, – сказала она, натягивая шарф до носа. Дышать сразу стало тепло и приятно.

– В такой мороз вряд ли будет снегопад, – ответил отец. – Но боюсь, как бы рынок не оказался пустым.

Однако, въехав на старую рыночную площадь в половине восьмого утра, Петер убедился, что его опасения были беспочвенными: другие торговцы уже раскладывали свой товар. Магда и Петер оставили телегу неподалеку от того места, где собирались торговать. Хельгу привязали к ближайшему фонарному столбу, надев ей на морду мешочек