– Похоже, там что-то случилось, – Саша нервно побарабанил пальцами по стойке. – А знаете что, поднимитесь, пожалуйста, с нами. Если все в порядке, вы вернетесь вниз, а если нет, откроете дверь.

– Да что там может случиться? – возмутилась она, приходя в себя. – Поднимитесь сами и узнайте, что у них происходит. Кстати, мне никто не звонил и помощи не просил.

– Пожалуйста, – попросил Саша. – Мне не хочется терять время.

Видимо, в его взгляде проскользнуло нечто такое, что Светлана больше не стала спорить, а нашла запасной ключ и молча поднялась со своего места.

– Надеюсь, у меня не будет неприятностей, – сказала она и направилась к лифту.

На шестом этаже царила полная тишина. Так что Саша даже рассердился на себя. У Вероники, вероятно, не все в порядке с головой, а он вместо того, чтобы позвонить Фане, сразу бросился сюда.

Они подошли к двери номера и прислушались.

– По-моему, все спят, – сообщила Светлана.

Вместо ответа Саша тихо постучал. Никто не откликнулся.

– Но ведь Вероника звонила из номера, – пробормотал он и снова тихонько стукнул в дверь. – Вероника, вы здесь? – спросил он и вдруг почувствовал за дверью какое-то движение. – Вероника! – уже громче позвал он.

– Это вы, Александр Витальевич? – послышался жалобный скулеж.

– Я, открывайте скорее.

– Я не могу, у меня нет ключа!

– Будьте добры, откройте, – Саша повернулся к Светлане.

Та растерянно смотрела на дверь.

– Вы же слышали, хозяева в номере, но почему-то не могут открыть дверь.

Девушка немного помедлила, а потом достала ключ и отперла дверь. Из номера им на руки буквально вывалилась Вероника. Она вцепилась в Сашу и судорожно зашептала:

– Слава богу! Я думала, что сойду с ума! – и она истошно засмеялась.

– А где Афанасия? – спросил Саша, внимательно разглядывая девушку.

Он вдруг заметил, что на ее ладонях запеклась кровь.

– Она там, в номере, – махнула она рукой и снова засмеялась. – Но вы туда не ходите. Она будет недовольна.

– Что происходит? – громко спросила Светлана и нахмурилась, глядя на Веронику.

– Я посмотрю, – сказал Саша. – А вы постойте здесь, – добавил он, видя, что Светлана собралась идти следом за ним.

– Не нравится мне все это, – заявила она, но Сашу послушалась.

В номере стояла гробовая тишина. Саша осторожно заглянул в спальню. Обе кровати оказались разобраны. Значит, на них спали. Но Фани ни на одной из них не было.

Он еще немного постоял в дверях и отправился в гостиную. Дверь в нее была прикрыта. Саша уже хотел было взяться за ручку, как вдруг заметил, что она в крови. Причем кровь уже запеклась. Он наклонился и внимательно осмотрел ее. Похоже, если здесь произошла трагедия, то случилось это уже довольно давно.

Он тихонько толкнул дверь, стараясь не прикасаться к ручке, и… застыл на пороге. К горлу подкатил ком, в глазах забегали черные мушки, а ноги стали ватными. Только бы не упасть в обморок, подумал он и вцепился в дверь.

Мушки никак не хотели исчезать, колени предательски дрожали, а теперь еще и подкатила тошнота, удержать которую не было никакой возможности. Он схватился за горло, закрыл глаза и попытался взять себя в руки.

– Саша, что там? – послышался голос Люды.

– Не ходи сюда, – едва смог выговорить он. – Вызови полицию. И «Скорую» на всякий случай.

– Что произошло? – крикнула Светлана. – Я должна знать. В конце концов, я отвечаю за эту гостиницу.

– Умерла Афанасия Суслова, – как можно спокойнее попытался ответить он.

– Умерла?!

– Думаю, вам лучше спуститься вниз, – мягко произнесла Людмила, и Саша порадовался, что ему досталась такая девушка. С Людой можно было не волноваться, что она упадет в обморок или устроит истерику.

– Но я должна знать, что происходит, – попробовала было возмутиться Светлана.

– Скоро все узнаете. Всему свое время.

Видимо, девушка поддалась на уговоры Люды, потому что почти сразу послышался стук удаляющихся каблучков. Некоторое время слышались только тихие всхлипы Вероники, а потом в номере раздались осторожные шаги.

– Люда, не нужно сюда ходить, – попросил Саша, но та уже была рядом с ним.

– Что это, а? – изумленно прошептала она и стала медленно оседать на пол.

Видимо, вид ошарашенной Людмилы сыграл Саше на руку, потому что тошнота вдруг исчезла, в глазах прояснилось, и он едва успел подхватить девушку, прежде чем она рухнула на пол.

– Я же говорил, что сюда не нужно ходить, – прошептал он, выводя ее в прихожую.

Вероника уже немного успокоилась. Ее взгляд стал более осмысленным, а истерика прекратилась.

– Ну, Фаня там? – поинтересовалась она, сидя прямо на полу в прихожей.

– Там, – кивнул Саша.

– Она… умерла? – слегка споткнувшись о последнее слово, спросила девушка.

– Да, умерла.

На лице Вероники появилось странное выражение. Было непонятно, то ли она радуется, то ли просто находится не в себе.

– Саша? – услышал он голос Люды и повернул голову.

Она пришла в себя и недоуменно смотрела на парня.

– Мне это не приснилось?

– К сожалению, нет, – вздохнул он и глянул на дверь номера.

– Но кто это сделал? – она покосилась на Веронику и снова посмотрела на Сашу. – Скажи, ты думаешь о том же, о чем и я? – перешла она на шепот.

Он кивнул. Других мыслей у него просто не было.

– Посидите здесь, я взгляну еще раз, – сказал он и нехотя направился в комнату.

– Может, не надо? – крикнула ему вслед Люда, но парень не обернулся. Прежде чем полиция перевернет здесь все вверх дном, он должен сам убедиться, что причина смерти Афанасии только одна. И связана она с поиском сокровищ Брюса.

Он подошел к двери, выдохнул, зажмурил глаза и сделал шаг вперед. В помещении неприятно пахло ржавой водой. Он точно знал, что именно так пахнет кровь. Сосчитав до трех, он открыл глаза и заставил себя посмотреть на то, что еще вчера было Афанасией Сусловой.

Посреди комнаты на ковре лежало расчлененное тело женщины. Причем части тела оказались аккуратно приложены к туловищу, так, как если бы Афанасия была живой и невредимой – голова, руки и ноги приставлены к своим законным местам. Правда, голова смотрела немного вправо и неплотно прилегала к телу – что было совсем неудивительно, ведь уложить голову ровно невероятно сложно. И если бы не море крови, впитавшейся в ковер, поначалу можно было бы и не заметить, что кто-то разделал женщину, словно мясную тушу.