За границей города нас обогнал газогенераторный грузовик,[203]которые «организовали» ребята из шестой батареи. С ними мы добрались до южных предместий Течен-Боденбаха. Теперь мы были на Эльбе, но все еще на восточном ее берегу. Пришлось отказаться от нашего первоначального плана. Нигде не видно ни одной лодки. Но везде бродят тысячи солдат, которые пытаются найти хоть какую-нибудь плавающую посудину. Кто-то пытается соорудить плот, другие, раздевшись донага, пускаются через реку вплавь. Многие тонут. Здесь тоже царит хаос, все хотят перебраться на западный берег Эльбы.

Неожиданно на реке появился и направился к нашему берегу паром. В мгновение ока сходни с причала оказались забиты солдатами. Паром не смог нормально причалить, «боднул» пристань и снес сходни. Солдаты посыпались в Эльбу. Паром решил совершить оборот.

Это был шанс для нас, тех, кто в этот момент стоял на берегу. Мы вошли в воду и поплыли вслед за паромом. Как мне удалось взобраться по крутому борту причалившего парома, я так и не смог потом вспомнить. Собрав последние силы, я подтянулся на руках и перевалился через фальшборт на палубу. И здесь все пошло довольно быстро. Не успел я выкрутить насквозь мокрую одежду, как мы были уже на другом берегу.

Своего попутчика из Гамбурга — четвертый номер расчета — я в этой суматохе потерял. Так что теперь мой новый план был следующим: в одиночку на север, в Дрезден! Уже выбравшись из Течина, я увидел первого русского. Я было подумал, что теперь мне конец! В перепачканной грязью военной форме, с автоматом на плече он подбежал ко мне и обнял меня. Не старше меня, он все время смеялся и только повторял: «Война капут!» Схватив меня двумя руками за плечи, он встряхнул меня и, улыбаясь, произнес: «На дома, на мадга!» Эти слова я понял, потому что часто слышал, как Зигмунд произносил их по-польски.

Русский был прав: мы могли идти куда хотим. Никто не возьмет нас в плен, все солдаты могут идти домой! Домой! Должен ли я решиться на то, чтобы отправиться домой? Но сначала выспаться. Я устроился на ночь в скирде свежего сена рядом с проселком на Течен. Завтра я двинусь дальше. Великий Боже, помоги мне добраться до дома…

10 мая 1945 г.

В третий раз я в Дрездене. Здесь сущий ад. Люди живут в страхе и среди ужаса, поскольку русские празднуют победу. Меня приютила одна семья, у которых сын того же возраста, что и я. Они дали мне кров и еду. Я даже смог искупаться! Мать этого семейства повторяет: «Другая мать так же поможет моему сыну!»

Но каким же образом я так быстро добрался до Дрездена? Мне неимоверно повезло! Сегодняшним утром я еще бродил по Течину. На улицах и мосту через Эльбу уже появились русские и чешские патрули. Опасно здесь оставаться. В голове только одна мысль: надо убираться отсюда!

Мимо меня проезжал старый газогенераторный грузовик. Я побежал за ним. На повороте грузовик сбросил скорость, и я смог уцепиться за задний борт. Грузовик был набит битком, и кто-то из ехавших в нем попытался было вытолкать меня обратно. Но один юноша сказал: «Он тоже хочет домой!» — и помог мне забраться в кузов.

Путь наш лежал через Шнееберг. Чудесная местность, безоблачное небо. К полудню теплый день сменился палящей жарой, внезапно нас остановил блокпост русских. Старший комиссар велел мне выйти из кузова и снял с меня кожаную куртку. Я перенес это вполне спокойно. Русский рассмеялся и дал мне взамен брезентовую куртку. После этого мы продолжили путь. Уже в кузове грузовика я поспешил снять свои кожаные штаны и надеть их подкладкой наружу, чтобы ввести в заблуждение возможных «организаторов» и не прийти домой в одних трусах.

На нашем старом газгене мы добрались почти до самой Пирны.[204]Русские были целиком заняты празднованием победы и не обращали внимания на то, что тут еще крутятся немецкие солдаты со своим грузовиком. Что ж, дерзость побеждает! Но они все же сцапали нас на подъезде к Пирне. Я тут же выпрыгнул из кузова и потопал дальше пешком. Во всех деревнях, через которые я проходил, перед своими домами стояли старые женщины с кувшинами воды для таких же бедолаг, как я, и расспрашивали о своих сыновьях, спрашивали, спрашивали… ну что можно было им ответить… дальше… дальше…

До Дрездена я добирался уже в компании молодого человека в полосатой форме заключенного концентрационного лагеря. По дороге он рассказывал мне ужаснейшие вещи, которые я едва могу себе представить. Женщины предлагали ему одежду, но он чувствовал себя безопаснее в своем полосатом костюме. Он хотел добраться до Берлина.

А куда было идти мне? Один дрезденец предупредил: только не на восток! Там русские вели себя как нигде жестоко. Но это происходило в военное время. А теперь наступил мир. Неужели и в мирные дни они будут вести себя так же, как и в последние недели войны?

Все встретившиеся мне по дороге люди говорили, что я должен держать путь на запад. Американцы дошли до Хемница и Хайнихена! Да, туда я в первую очередь и направлюсь, передохну, обдумаю все, осмотрюсь…

Пятница накануне Троицы 1945 г.

Наконец-то я добрался до Хайнихена, до той квартиры, где мне уже пришлось жить. Как же все ее обитатели удивились и обрадовались тому, что еще жив. Да я порой и сам удивляюсь этому!

Когда пробирался через Дрезден-Плауэн, я обнаружил, что многие из моих товарищей оказались в плену. Внезапно первый приказ о роспуске солдат по домам оказался недействительным. Бегство к американцам должно было быть прекращено. Я стал пробираться развалинами, минуя улицы. Только однажды меня остановили двое русских и обыскали. Однако искали они только какую-нибудь выпивку, хотя и так уже были изрядно пьяны. Не найдя ничего подходящего, они вломились в какой-то дом и стали искать «паненок», бормоча: «Девочки, идем с нами, на пять минут!»

Воспользовавшись этим, я потихоньку исчез и обдумал ситуацию: идти по улицам нельзя, потому что нарвусь на патруль, а следуя чистым полем, обязательно потеряю направление, так что остается только двигаться по шоссе. Они все разбиты бомбежками и не используются.

Так я и сделал. По имперскому автобану я шел в полном одиночестве. Нигде не было видно ни одной человеческой души. Только разбитые мосты, сгоревшие автомашины, больше ничего.

Не доходя Зибенлена я переночевал под открытым небом. Город оказался полон русских солдат. После моего форсированного марша я спал без задних ног.

На следующий день добрался до Хайнихена. Семьи Хайде и Бутце встретили меня с распростертыми объятиями. Но я оставался у них только пару дней, не желая подвергать их риску. Русские регистрировали всех жителей городка. Американцы, пробыв только одну ночь, ушли из города, передав его русским. Людям нечего было есть.