– Рауно, давай, ты мне поможешь? – разволновалась Анна. – Всю прошлую ночь не могла уснуть, и сегодня сил вообще нет. Согласна играть в плохого следователя, устрашающего садиста, а ты будешь вести допрос, о'кей?

Рауно посмотрел на нее изучающе и кивнул.

– Сейчас мы проговорим все заново, – начал Рауно. – Расскажи, где ты была 21 августа вечером после восьми.

Анна принесла в допросную стул, поставила его в угол и прислонилась затылком к стене в надежде сохранить роль наблюдателя. После бессонной ночи мозг казался размягченным и неспособным выработать мало-мальски разумную мысль или отреагировать на адресованный ему запрос.

– Кажется, я уже вам рассказывала. Сидела дома весь день, весь вечер и всю ночь.

– Однако никто этого не может подтвердить.

– Это не моя вина, так ведь?! – сказала Вирве, раздражаясь.

– А где ты была 14 сентября?

– С Йере у него дома. Пришла к нему где-то пополудни и была весь день. Он же рассказал об этом.

– Почему ты не рассказала, что вы с Йере в отношениях с тех пор, как он разошелся с Рийккой?

Вирве улыбнулась: она явно была готова к этому вопросу.

– Да ладно, мы же с ним просто трахались как кролики и не особенно афишировали, чтобы наши друзья – они друзья Рийкки – не начали думать, что у нас было что-то раньше и мы стали причиной их разрыва. Что неправда.

– Ты говорила, что Йере тебе никогда не нравился. Он утверждает другое. Он говорит… – Рауно начал рыться в бумагах, – что у вас уже была интрижка, когда он еще учился в лицее, и с тех пор ты по нему сохла.

Вирве усмехнулась.

– Правда, что ли? Это все его фантазии, только чтобы подкрепить свое мужское достоинство, извините, может, вы такого не ожидали, – сказала она, посмотрев на Анну. – Я никогда ни по кому не сохну, не плачу и не рыдаю сутками. Фигня все. Это не для меня. Мне главное – хороший перепих, и Йере, несмотря на все недостатки, способен его предоставить. Ты в шоке? Но такая вот я, – сказала она.

Анне захотелось улыбнуться, но она не подала виду. У Рауно покраснели уши. Кто тут еще в шоке – непонятно.

– У вас что-то было уже в лицее? – спросил Рауно.

Вирве замешкалась, но потом кивнула.

– Один раз, после вечеринки, и только.

– Как скоро после той ночи Рийкка и Йере сошлись?

Вирве опять тянула с ответом, щупала рукав рубашки и позвякивала браслетами.

– На следующей неделе, но меня это не запарило, ведь я не была влюблена.

– Конечно, нет, – сказал Рауно и продолжил: – Вызывает подозрение то, что после насильственной смерти общей подружки на полицейском допросе вы ничего не рассказали о ваших отношениях. Сокрытие фактов от полиции – это не то же самое, что утаивание от друзей. Если оно случается на допросе, то это расценивается как преступление и выставляет вас в нехорошем свете.

– Да ладно, извиняюсь, – сказала Вирве.

– Знала ли ты, что в августе Йере поехал в Лапландию?

– Знала, что он поехал в поход, но куда именно – не знала.

– Почему ты и это утаила?

– Вы задали вопрос: знаю ли я, где Йере. Я не знала. Он мог быть где угодно.

– Все идет к тому, что эта ваша тема выглядит весьма подозрительно, – Рауно начал нервничать. – Хочешь, я расскажу тебе, как я все вижу?

Не дожидаясь ответа, он продолжил:

– Я полагаю, что все это спланировано и осуществлено вами с Йере. У него имелось оружие, а ты застрелила Рийкку. Возможно, Йере совершил второе убийство, а может, это сделала ты. И я не единственный, кто так думает. Собственно, это одна из главных версий следствия, так что стоит хорошенько подумать, что ты собираешься еще соврать.

Рауно швырнул на стол фотографии Вилле Поллари: на одной улыбающийся мужчина стоял на фоне только что выстроенного дома, обнимая супругу. На другой он лежал на беговой дорожке с развороченной грудной клеткой. Вирве молча смотрела на фотографии, но Анна видела, что за маской спокойствия скрывается истерика.

– Знакомый? – спросил Рауно.

– Нет.

– А не пробегал ли этот мужчина случайно поблизости, когда ты застрелила Рийкку? Может, он тебя увидел и поэтому ему нужно было заткнуть рот?

– Нет! – крикнула Вирве. – Нет, нет, нет! Я ничего такого не делала!

– Пожалуй, все-таки делала. Либо вместе с Йере, либо одна. Пора сознаться.

– Не в чем мне сознаваться.

– Ты только подумай, какое облегчение: не нужно ничего скрывать, не нужно врать – все это останется в прошлом, – сказал Рауно. – Сможешь наконец отдохнуть.

– Я не решилась рассказать о нас с Йере и о его походе, потому что подумала: а вдруг он убийца? Испугалась! – закричала Вирве и расплакалась. – Поверьте мне. Я ничего не сделала. Мне было страшно. Я подумала: а вдруг Йере обезумел и дальше он убьет меня? Какое же было облегчение, когда я узнала, что он в тот день был в Лапландии и не мог никого убить.

– А вообще, Йере способен на убийство? Так, чтобы обезуметь и убить? – спросил Рауно. Его голос звучал мягко.

– Навряд ли, правда, у него случаются приступы ревности. Еще он рассердился страшно, когда я случайно брякнула, что у Рийкки, по ходу, новый дружок.

– Вот как? Нам он сказал, что их отношения определенно закончились.

– Все верно, со стороны Рийкки – да, но Йере хотел ее вернуть, в чем он не хотел признаваться. Я для него служила просто грелкой-утешалкой. Любил он Рийкку.

– Он сильно ревновал?

– Сильно.

– В смысле?

– В смысле что придумывал всякое.

Анна очнулась: на такие слова и предложения она реагирует всегда, несмотря на усталость – так она решила. И поэтому спросила:

– Йере рукоприкладствовал?

Помолчав, Вирве ответила:

– Да не особенно.

– Что это означает?

Вирве опять задумалась.

– Как-то он вцепился в меня и начал трясти, но я отделалась всего одним синяком на руке, да и я его разозлила.

– Ты была виновата?

– Я так не сказала.

– Скажи, как он обращался с Рийккой?

– Не знаю.

– Вы были лучшими подружками, ты не можешь не знать.

– Всякое случалось.

– Может, стоило оставить его?

– Я люблю его, всегда любила. Начиная с лицея. Но я ни Рийкке, ни кому-либо другому не сделала ничего плохого. Ни за что бы не сделала. Вы должны мне верить. Рийкка была моей лучшей подругой, несмотря ни на что.

Вирве расплакалась.