детство ему говорили это, что он унаследовал голубые глаза своего отца, а также его рыжевато-светлые волосы. Если бы он позволил Кортни увидеть и то, и другое, связь была бы слишком очевидной. Одних глаз было недостаточно, чтобы установить немедленную связь, во всяком случае, пока. Хотя мысль о дискомфорте Кортни, когда он, наконец, выяснил свою истинную личность, вызвала довольную улыбку на лице фон Меербаха. Теперь все, что ему нужно было сделать, - это выследить этих детей.

Он повернул направо от входной двери, направляясь к той стороне дома, на которую выходили окна кабинета. Земля уходила от здания под уклон, и рядом с домом была построена приподнятая терраса, на которой были разбросаны различные металлические столы и стулья. Однако все они были пусты.

Под террасой лежала безукоризненно подстриженная, свободная от сорняков лужайка. Фон Меербах спустился с холма и ступил на траву. Завернув за угол террасы, он увидел нечто, что заставило его замереть на месте.

Двое маленьких детей, мальчик и девочка, играли на траве неподалеку, под присмотром молодой туземки в аккуратном бледно-голубом хлопчатобумажном платье. Мальчик, которому, по оценкам фон Меербаха, было лет пять или шесть, деловито крутил педали красной машины, издавая на ходу звуки "врум-врум". Маленькая девочка, которая казалась немного моложе, собрала вокруг себя коллекцию кукол и мягких игрушек и была занята тем, что подавала им чай.

Фон Меербах знал, что Шафран была единственным ребенком Леона Кортни. Следовательно, это должны быть ее дети, живущие с бабушкой и дедушкой, пока их мать и отец были в отъезде. Наткнуться на них вот так, даже не попытавшись, было поразительной удачей, как старатель, заглянувший в горный ручей и обнаруживший среди гальки самородок чистого золота. Фон Меербах с трудом сдержался, чтобы не закричать и не помахать шляпой в воздухе.

На мальчике была белая фуражка с козырьком, как у маленького морского офицера. На девочке было розовое платье с короткими пышными рукавами. У него были темные волосы и карие глаза. Она была блондинкой с голубыми глазами. Они действительно были очаровательны.

Няня тоже была хорошенькой, как и ее подопечные. Фон Меербах представил, как сильно ударит ее по лицу, три или четыре раза, превратив ее тонкие черты в бесформенное месиво. Он увидел, как одной рукой схватил мальчика за горло, а другой точно так же схватил девочку. Он крепко сжимал пальцы, выдавливая из них жизнь. Фон Меербах вздрогнул и тихо вздохнул. Образ в его сознании был настолько восхитителен, что почти сексуально возбуждал.

В тот вечер, когда они с Франческой обсуждали, что ему следует делать, они решительно отвергли идею убийства детей. Но, о, это было заманчиво. Больше никого не было видно. Он мог это сделать, и будь прокляты последствия. Боль, которую он причинит своему брату и шлюхе Кортни, того стоит. Затем он вздохнул, созерцая петлю палача и, что было еще более тревожным, свою унизительную беспомощность, когда его вели к виселице.

- "Нет, я не готов к этому", - подумал он.

- Доброе утро, - вежливо поздоровался фон Меербах с няней.

Она улыбнулась ему и ответила: - "Доброе утро, бвана", естественно предполагая, что он, должно быть, друг Кортни". Уважение было укоренившимся, и белый человек был вне подозрений.

Фон Меербах снял шляпу и положил ее на землю, намеренно показывая цвет волос, которые он скрывал от Леона Кортни. Он обратил свое внимание на мальчика и сказал: - "Это очень хорошая машина".

Мальчик гордо улыбнулся. ‘Это Хамбер,’ сказал он. - Я получил его на день рождения.

- Я знаю, как заставить машины ехать очень быстро. Это моя работа. Я знаю все о двигателях. Я могу заставить любую машину лететь со скоростью ракеты.

- Ого! - воскликнул мальчик, широко раскрыв глаза.

- ‘Как тебя зовут?

- Меня зовут Александр Кортни Меербах ... Но все зовут меня Зандер.

- ‘А как зовут вашу сестру?

- Ну, мы зовем ее Кика, но на самом деле она Николя Кортни Меербах.

- Понимаю. Ну, Зандер, у меня к тебе вопрос ...

Фон Меербах полез в карман пиджака, достал бумажник и достал банкноту, выпущенную Валютным советом Восточной Африки. На одной стороне была фотография короля Георга VI. На другой был великолепный лев.

- Ты знаешь, что это такое? он спросил.

Зандер кивнул. - Это банкнота в один шиллинг.

- А тебе бы понравилось?

Глаза мальчика загорелись. - О да, пожалуйста! - воскликнул он.

К этому времени Кика уже поднялась со своего чаепития и подошла посмотреть, что происходит.

- ‘Очень хорошо,’ сказал фон Меербах. - Я отдам одну из этих бумажек тебе, Зандер, а другую Кике ... - Девочка просияла от восторга. - И все, что вам нужно сделать, это передать сообщение. Ты можешь это сделать?

- Думаю, да. - лицо Зандера сморщилось, когда его осенила тревожная мысль. - Это трудное послание?

- Нет, Зандер, не волнуйся. Все, что вам нужно сделать, это дождаться, пока ваши мама и папа вернутся домой, и сказать им: - “Дядя Конни передает вам привет”.

- ‘Нет, я так не думаю.

- Тогда повторяй за мной: - “Дядя Конни шлет тебе привет”.

Зандер повторил слова.

- ‘Хороший мальчик,’ усмехнулся фон Меербах, похлопав Зандера по спине. - А теперь я передам эти две бумажки вашей милой няне ...

- ‘Ее зовут Лойян,’ - услужливо подсказал Зандер.

- ’Очень хорошо, тогда я уверена, что Лойян напомнит тебе передать это сообщение маме и папе.

- Я сделаю это, бвана, обещаю, - сказала Лойян.

- Тогда я добавлю вам еще одну бумажку, моя дорогая, - сказал фон Меербах. - О, и, возможно, вы не забудете сказать несколько слов и своей госпоже. Скажи ей, что мне очень нравится мой новый дом, который так близок к ее семье. Уверен, ей будет приятно это услышать.

- Конечно, бвана. Вы близки с ее семьей. Это, должно быть, очень мило с твоей стороны.

- ‘О да ... очень.

Он отдал ей деньги, снова надел шляпу и сказал: - "До свидания, дети, мне пора. До свидания, Лойян.

- ‘До свидания, бвана Конни,’ ответила она.

Уходя, фон Меербах услышал, как голос Кики объявил: -