Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Что ты натворил, глупец, - орал Исимуд. – Ты совершенно никчемный идиот. Ты хоть понимаешь, что теперь будет?!
Джимми повернулся на его голос. Маленького человечка распирала бешеная ярость. Ноздри раздувались, вены пульсировали на покрасневших висках, а глаза выпучились от гнева. Такого сильного, что Джимми отшатнулся назад, будто его откинуло порывом ветра. Бедро врезалось в край стола, одна нога запнулась о другую. Он упал прямехонько на стальную пыточную поверхность.
Джимми лихорадочно помотал головой, оглядываясь вокруг. Все столы, плиты, алтари пустовали. Жертвы исчезли. Сама аура этого места стала другой. Вопли боли и агонии и безысходности смолкли.
Их сменило ощущение предвкушения неотвратимых страданий. Ануннаки удивленно осматривались вокруг, не видя своих жертв. Кроме двух оставшихся в этой реальности. Джимми и Исимуда. Младшие боги, презиравшие плоть, направились в их сторону.
XXXIX.
Джимми метался между столами, стараясь укрыться от приближавшихся ануннаков. Пока не уткнулся в стену. Он в отчаянии сплел пальцы за затылком и осел на корточки, беззащитный, одетый лишь в боксеры.
Однако ануннаки проследовали мимо, словно не замечая Джимми. Им нужен был Исимуд. Размытые фигуры неумолимо подходили к еретику.
Джимми поднялся и сел на стол.
Глаза все еще не могли прямо смотреть на ануннаков. Сейчас их было столько много и они скопились в одном месте, что, казалось, этот свет вместе с глазами выжигает душу.
Джимми отвернулся и закрыл ладонями уши, чтобы заглушить звуки воплей Исимуда, а затем рвущейся плоти и ломаемых костей. Ануннаки стали разбиваться на группы, у каждой из которой был свой клон Исимуда, бьющийся в их крепких объятиях.
Джимми не могли видеть детали происходящего, от обилия ануннаков слишком рябило в глазах. Лишь изредка краем глаза тут и там удавалось ухватить образы брыкающегося Исимуда. Ануннаки, словно страницы календаря, отдирали части тела еретика, резали его на куски, которые превращались в новые живые копии Исимуда.
Сначала Джимми не мог поверить в то, что видит, не мог понять, как такое возможно, но, вспомнив легенду араба... Исимуд изменил историю, подчинил младших богов. Прожил шесть тысяч лет. А сейчас ануннаки освободились, и пришло возмездие. Его разделяли на части. На столько, сколько он прожил жизней, нарушив своей ересью естественный ход истории. По одному Исимуду за каждую коварством присвоенную им жизнь.
Ануннаки приковывали каждую жертву к операционному столу, алтарю, плите и работали над ним со всей тщательностью и умениями, приумноженными за тысячелетия пыток и истязаний жертв истории Исимуда.
Постепенно в подземелье стало темнеть. Как только ануннаки заканчивали с одним из Исимудов, их очертания меркли. Предсмертные вопли бесчисленных клонов араба затихали, и через долгое время пыток и изуверств в царстве террора на операционном столе остался лишь один человек. Джимми. Он сидел, обхватив голени руками и уперев подбородок в колени.
XL.
Джимми по-прежнему дрожал. Отчасти от холода, отчасти от пережитого ужаса. Слезы наворачивались на глаза, но Джимми понимал, что нельзя раскисать и поддаваться истерии. Но и покинуть свое место не мог.
Конечно, рано или поздно придется слезть со стола и исследовать подземелье. Но есть ли вообще какой-то выход, не только из него, а из этой реальности. Но сейчас единственное, на что был способен Джимми, это сидеть, скрючившись на столе, и раскачиваться.
Тьма, воцарившаяся в подземелье, была столь черной, а воздух такой густой, что дальше собственного тела было не видно ничего. Но в ней затаились эти чудовищные существа.
Джимми не представлял себе, что делать дальше. Вообще то, что он умудрился зайти так далеко, было для него большим сюрпризом. Даже в работе, если кто-то и закрывал финал сценария, это был Сэм. Джимми был скорее генератором сюжетных идей, он тормошил Сэма, когда это было нужно, создавал творческую атмосферу, необходимую энергетику. Джимми импульсивно хватался за озарившую его задумку, не думая, сможет ли довести ее до логического завершения.
Опять эти концовки! Главный геморрой в его жизни. И сейчас опять облажался. Причем старался, учел все советы Портного. И опять все медным тазом. И что теперь?
Ответом послужило приближающееся мерцание. Из темноты надвигались ануннаки. Джимми до крови прикусил губу. Он зажал голову между коленей, и стал раскачиваться еще сильнее. Джимми ждал, что в любую секунду ануннаки возьмутся и за него... но этого не происходило.
После мучительного ожидания неизбежного Джимми поднял голову. Похоже, он вообще не интересовал грозных младших богов, которые ходили по подземелью, не удостаивая Джимми своим вниманием. Используя периферическое зрение, он видел, что ануннаки ходят вокруг с опущенными головами, словно пытаясь что-то найти, пока не остановились у одной из плит, которая стала менять форму и превратилась в кусок материи, осевший на каменный пол.
Это был шмат человеческой кожи. Несколько ануннаков подняли его, и кожа начала набухать. И вот уже надулись и приняли явственные очертания руки, ноги, груди, голова. Джимми едва не заплакал, когда понял, кто перед ним стоял.
- Мелисса, хвала небесам... Я уже испугался, мне теперь отсюда не выбраться.
- И ты был прав. Никуда ты отсюда не денешься. Даже не мечтай.
Джимми сморгнул слезинки и уставился на Мелиссу, недоумевая ее холодной неблагодарности.
- В смысле? – Изумился Джимми. – Разве ты не пришла мне на помощь, чтобы вытащить из этого места.
- Вовсе нет. А зачем мне это делать?
- Но ведь я сделал это для тебя, как ты меня просила.
- Чтобы ты выпустил мне кишки здоровенным мечом?!
- Но только так можно было закончить историю и освободить тебя, ты ведь именно это хотела!
- А... что я хотела... Я слышала твой разговор с Исимудом. Мужчины... Вы все одинаковые. Сами решаете, что хотят женщины. Никогда нас не слышите их. С другой стороны, это делает вас отличными мишенями. Вами так легко манипулировать! Сталкивать лбами.
- Что ты имеешь в виду?
- Неужели еще не догоняешь? Я провела вас с Исимудом как полнейших дураков. Причем наилегчайше! Вы оба "знали", что я хотела, как для меня будет "лучше". Ты считал, что я хочу прекратить свои бесконечные страдания, освободиться. И мне не нужен был никакой рыцарь в сияющих доспехах. Я хотела стать бессмертной. Но не таким путем, который мне предложил Исимуд. Кто
