– Она не догадывалась, что мы за ней следим.

– Это она говорит, что не знала.

– Чтобы так притворяться, нужно быть очень хорошей актрисой.

– Ха! Знаешь, что я скажу? Во всех случаях она самый вероятный убийца. Именно у нее был арбалет перед гибелью Сантера, в ее же доме он оказался впоследствии, и она знала, как им пользоваться. – Хэмиш покачал коротким загорелым пальцем перед лицом Зака. – И если ты веришь в чушь, что кто-то проник к ней ночью, чтобы украсть обитый медными полосами сундук, а затем залез снова, чтобы вернуть ящик на место, я стану думать, что это ты потребляешь опиум.

– Боже правый, Хэмиш! – Зак оттолкнулся от ограды и выпрямился, стоя на чуть провисших досках пристани. – С чего это Эммануэль де Бове убивать Генри Сантера? Чтобы унаследовать больницу, которую мы обложили непосильным налогом, потому что там лечатся конфедераты?

– Люди убивают не только из-за жадности.

– О, да. Тогда из-за чего? Из мести? Но после того как девять лет назад умер ее отец, именно Сантер заменял его Эммануэль.

– Я говорю о самозащите. Может быть, Сантер узнал, что она предала своего мужа янки.

В соборе, расположенном по другую сторону площади, начал звонить колокол. Протяжные и торжественные удары поплыли над старой частью города. Зак покачал головой:

– Мы не знаем, что именно она рассказала про Филиппа. И даже если бы это сделала она, и старик узнал об этом, это не значит, что он был готов немедленно бежать и сообщать кому-то о ней.

– Она могла подумать, что он решится на это.

– Нет. Ради этого она бы не стала убивать.

– А-а, – широкое лицо Хэмиша расплылось в самодовольной улыбке, – значит, ты все-таки подозреваешь ее?

Колокол продолжал созывать верующих на мессу.

– Большинство людей способно убить, если у них будет для этого достаточный повод, – медленно произнес Зак. – Те, кто отрицает это, по всей видимости, не совсем честны с собой.

– Возможно, у нее была какая-то причина, о которой мы не догадываемся.

Они повернули по направлению к набережной; Зак шел уверенно, несмотря на свою хромоту, Хэмиш же переваливался с ноги на ногу, как утка.

– Это ты мне говорил, что она что-то скрывает. Помнишь? Еще тогда, когда я считал ее несчастной вдовой.

– Я и сейчас думаю, что она рассказывает нам не все. Но я уверен, что убийца – другой человек.

– А я думаю, что она, – произнес Хэмиш, неловко отшатываясь от края пристани. – И я это докажу.

Зак сдвинул шляпу на затылок и прищурился, глядя на угрожающе чернеющее небо.

– Ты можешь попытаться. Но в данный момент займись этим бродягой, ладно?

Спустя два дня над городом все так же низко висели серые облака, не способные разразиться ливнем. Было только около пяти часов. Зак находился в здании суда, где улаживал несколько мелких дел. Внезапно к нему подошел один из людей Хэмиша – заикающийся капрал с небритыми щеками. По его взволнованному виду Зак понял, что у капрала какая-то важная новость.

– Господин майор! – выпалил он, быстро подходя к Заку и резко отдавая честь. – Капитан Флетчер приказал мне сообщить, что он нашел бродягу, сэр.

– Где он?

– Капитан? Он находится в военном госпитале на Мэгэзин-стрит, сэр.

– Он ранен?

– Он мертв – я имею в виду бродягу, – поспешно добавил капрал, заметив, как изменилось лицо Зака. – Флетчер привез туда тело для вскрытия.

Зак долго смотрел на капрала неподвижным взглядом, от чего тот даже побледнел.

– Бог мой, – наконец, сдавленно выдавил Зак. – Он убил его.

– Нет, сэр. – Голова молодого капрала энергично мотнулась направо и налево. – Этот человек был мертв уже тогда, когда мы его нашли. Капитан Флетчер приказал вскрыть тело для полной уверенности, но сомнений в причине смерти практически нет.

– От чего же он погиб?

– От яда, сэр.

Когда-то армейский госпиталь Сент-Джеймс на Мэгэзин-стрит был гостиницей. Это элегантное кирпичное строение с красивыми высокими окнами, литыми решетками балконов, покрытыми штукатуркой стенами и гипсовыми украшениями после появления в городе северян реквизировал генерал Батлер. Теперь перед домом можно было видеть настоящее столпотворение телег, движущихся взад и вперед на изрытом следами колес дворе. Не многие из перевозимых на телегах солдат были ранены или убиты в сражениях – большинство страдали от цинги, дизентерии и других болезней. Болотная лихорадка уносила из близлежащих гарнизонов по два-три человека в день. Отстоящего над госпиталем запаха стошнило бы любого. Проходя по коридору бывшей гостиницы, где в свете хрустальных канделябров были хорошо видны и пятна крови на раскрашенных под мрамор колоннах, и грязь на когда-то полированном полу, Зак невольно вспомнил об аккуратной и чистой больнице Сантера и почувствовал особое уважение к женщине, которая мужественно боролась за выживание этой лечебницы.

Небольшое строение, которое военные врачи использовали для вскрытий и бальзамирования, представляло собой приземистое здание с каменными стенами и утрамбованной землей вместо пола и находилось в непосредственной близости к кухне.

– И где вы нашли его? – спросил Зак Хэмиша, который стоял во дворе.

– На углу одного из сгоревших складов, – ответил Хэмиш. – Доктор считает, что он погиб вскоре после нападения на нашу вдову.

– Он здесь? Я имею в виду доктора.

– Августин Синклер, – произнес Хэмиш, изображая бостонский акцент и важно выпрямляя спину. – Он там. – Хэмиш пригнул голову и направился в дверной проем, за которым короткие ступеньки вели вниз. – Доктор бальзамирует нескольких солдат, чьи родственники в Колорадо хотят получить останки. Я сказал ему, что ты захочешь убедиться, что убит именно тот бродяга.

Воздух в помещении был наполнен зловонными запахами. Своим внешним видом это здание напоминало старый склеп. Его стены на три фута уходили в землю. Большинство домов в Новом Орлеане строились без фундаментов. Зак подумал, что при каждом дожде это помещение должно заливать.

– Да? – произнес молодой человек, поворачивая голову от тела лежащего перед ним солдата.

Доктор Синклер был невысоким, полным. На вид ему было не больше двадцати пяти, но он уже начал лысеть. Лицо его было невыразительным, пухлым и очень бледным. Под серым костюмом виднелась рубашка, покрытая пятнами крови и от этого похожая на фартук мясника с французского рынка. Похоже, он страдал насморком, поскольку постоянно шмыгал носом, глядя на Зака поверх очков, сдвинутых на самый кончик носа.

– Это майор Купер, – буркнул Хэмиш. – Он здесь, чтобы посмотреть на отравленного, которого мы принесли сюда.