– Расскажите мне о вашем сыне.

На губах Мари-Терезы появилась тонкая улыбка.

– О каком, майор? У меня их четыре.

– О Филиппе.

– А, о Филиппе, – горько выдохнула дама. – Он был яркой, блестящей звездой. Такие умирают совсем молодыми.

– Вы знаете кого-либо, кто хотел бы его убить?

Подняв чашку к губам, Мари-Тереза чуть отпила из нее.

– Мой сын погиб геройской смертью, майор.

– А может быть, его предали?

Дама на мгновение словно застыла.

– Вы так думаете? – произнесла она хорошо поставленным голосом и наклонила голову, раздумывая над чем-то. – Но кто мог поступить так низко и подло?

– Мы точно не знаем.

– Это, наверное, была женщина? – Ее чашка звякнула о блюдечко. Дама быстро поднялась и направилась к окну, чтобы выглянуть во двор.

– Я предпочел бы не отвечать на ваш вопрос.

– Вам и не нужно этого делать, майор, – произнесла дама, выпрямляя спину. – Брак моего сына не сложился. Он был здоровый мужчина, поэтому ему пришлось искать утешения на стороне.

– Вы можете сказать точно – с кем?

– Об этом вам лучше спросить у его вдовы.

– Она это знает?

– То, что мой сын был ей неверен? – Мари-Тереза отвернулась от окна и плотно сжала губы. – О, да.

Зак поднялся со стула, забыв, что держит в руке чашку с кофе.

– Скажите, мадам, что вы думаете о своей невестке?

Мари-Тереза закусила губу; такую привычку Зак встречал только у женщин французского происхождения.

– Ее выбрал мой сын.

– Но вы его не одобряли?

Лицо старой дамы чуть потемнело от неприятных воспоминаний.

– Он мог найти невесту в самых старинных и знатных семьях, но взял замуж дочь бедного доктора…

– …который был женат на девушке из французского графского рода.

– Да, конечно. Ее мать достаточно знатного происхождения, хотя семья и потеряла все во время революции. Но отец… Просто обычный буржуа. Вы знаете, что он был революционером? Из-за этого нам пришлось покинуть Францию.

– Вы не можете простить ей это до сих пор?

Мари-Тереза подошла к стоящему посреди комнаты бюро, сложив руки на черной юбке, которую носила в память о погибшем сыне.

– Возможно, именно происхождение объясняет… скажем, нестандартное поведение Эммануэль?

– Какое? Стремление стать доктором?

– И это тоже.

Снаружи послышался радостный голос Доминика. Зак понял, что пришла Эммануэль. Он интуитивно ощущал ее присутствие.

– Как вы думаете, она была хорошей женой для вашего сына? – машинально спросил он, хотя заранее знал, что ответит ему старая дама.

– Когда у человека ладится семейная жизнь, он не ищет утешения с другими женщинами. – Мари-Тереза вернулась к столу. – Могу я предложить вам еще кофе?

– Нет, спасибо. Мне пора. – Зак уже слышал голос Эммануэль в передней галерее. Она что-то быстро говорила сыну по-французски.

– Вы, должно быть, очень занятой человек, майор, – произнесла Мари-Тереза. Наверное, она поняла, что сюда идет ее невестка, но виду не показала. – Тем не менее, вы так скрупулезно занимаетесь этим неприятным делом.

Зак остановился, держа шляпу в руке; его мысли уже были целиком заняты женщиной, которая вот-вот должна была появиться в этой комнате. Он услышал, как где-то у входа старый дворецкий произносит: «Мисс Эммануэль, она в гостиной с посетителем».

– Произошло уже два убийства, – сказал Зак. – Я не хочу допустить третьего.

Тут до него долетел знакомый хрипловатый женский голос:

– Если она занята, я не буду ее беспокоить.

– Но, – возразил дворецкий, – она сказала, что хотела бы, чтобы вы присоединились к ним.

– Вы думаете, это может произойти? – поинтересовалась Мари-Тереза. – Третье убийство?

Зак неопределенно повел головой:

– Тот, кто смог убить и избежать наказания, склонен убивать снова.

Он повернулся к двери и внезапно понял, что Мари-Тереза специально задержала его, чтобы посмотреть, как он встретится с ее невесткой.

В дверях появилась Эммануэль де Бове с зонтиком в руках, который прихватила с собой на случай дождя. Ее густые темные волосы скрывала черная вдовья шляпа, ленты которой свободно свисали вниз. Увидев Зака, Эммануэль резко остановилась и, открыв рот, коротко вздохнула. С собой она принесла запахи сада, влагу предгрозового вечера – и тот мускусный запах, который был присущ ей всегда. И еще с ее появлением у Зака не только вновь проснулось разжигающее кровь желание, но и появилось ощущение тонкой, почти духовной связи с ней, которую он необъяснимо чувствовал с самого начала.

– Мадам, – произнес он, учтиво наклоняясь. Эта официальная галантность показалась ему смешной. Кровь волнующе бежала по его венам, а в голове вихрем проносились воспоминания о нежном вкусе ее губ.

Эммануэль наклонила голову с той же холодной любезностью.

– Майор. – Она бросила быстрый взгляд на свекровь. – Если я мешаю вам, то могу просто взять Доминика…

– Нет, – произнес Зак. – Я должен идти. – Повернувшись к Мари-Терезе, он добавил: – Спасибо за то, что вы уделили мне время, мадам.

– Жаль, что я ничем больше не могу вам помочь, – ответила пожилая дама, нахмурившись, словно и в самом деле была удручена этим.

Надевая шляпу, Зак вдруг понял, что все они трое играют свои роли в какой-то странной игре.

Эммануэль подошла к высокому окну в прихожей и проследила взглядом, как Зак Купер спускается по лестнице дома.

– Зачем он приходил? – спросила она, глядя на Мари-Терезу, с мрачным лицом стоявшую у двери.

Старая дама пожала плечами:

– Он хотел знать кое-какие подробности того вечера, когда умерла Клер. Надо отметить, что он очень энергичен. Пока еще никого не арестовали?

– Не думаю, что он что-либо нашел, – ответила Эммануэль, увидев в окно, что Доминик радостно приветствует майора.

– Доминик сказал мне, что майор сопровождал вас на озеро.

Эммануэль напряженно наблюдала, как ее сын побежал по лужайке к передним воротам, за ним следом понеслась собака. Тогда, на озере, после тяжелого разговора об арбалете, Зак вернулся на берег, чтобы помочь Доминику вытаскивать сеть. Они долго и яростно спорили о Севере и Юге и о войне, но не поругались. Зак показал Доминику кавалерийскую саблю. Эммануэль, ревниво следя за этим со стороны, с удивлением обнаружила, что взаимная привязанность майора и ее сына вызывает в ней противоречивые чувства.