Она слегка дотронулась до него; это было простое прикосновение, но майор все понял и отдал ей стрелу.

– Нет.

Выпрямившись, Зак подошел к иве с редкими, низко стелющимися ветвями и посмотрел на мальчика. Доминик уже собрал полную корзину двухстворчатых моллюсков и теперь, сидя на берегу и разбивая раковины, бросал их в слегка волнующееся озеро.

– Филипп охотился с арбалетом, когда был ребенком? – спросил Зак, продолжая пристально смотреть на мальчика.

Эммануэль осторожно положила стрелу в бархатное углубление.

– Да, – произнесла она.

– Я полагаю, вместе со своим кузеном Антуаном. – Зак повернулся. – Почему вы не сказали мне, что этот набор подарил Ла Туш?

Эммануэль медленно выпрямилась; ее лицо сразу поблекло из-за страха.

– Антуан никогда бы этого не сделал.

– Чего этого? Не убил Генри Сантера? Не отравил свою сестру? – Зак подошел совсем близко. – Но ведь кто-то сделал это. И он знал, что Филипп хранит такую штуковину в своей комнате.

– У Филиппа было много друзей. Он мог показать арбалет любому из них.

– И сколько из них знают, как им пользоваться? И у них ведь есть повод для убийства Генри Сантера? Или Клер Ла Туш?

Она отвернулась и в волнении сложила руки.

– Думаете, я не задавала себе этот вопрос – и много раз?

– А что вы можете сказать о Гансе Спирее?

Она резко повернулась.

– Только не он.

– Ярдли?

– Нет!

– Папа Джон?

Эммануэль быстро шагнула вперед, предупреждающе подняв руку, словно желая заставить его замолчать.

– Этого вам даже не следует и предполагать.

Зак с удивлением смотрел в ее испуганные глаза.

– Почему?

– Он неф. Как вы не понимаете? Он беззащитен. При малейшем подозрении его могут повесить.

– Ладно. – Зак постарался говорить спокойнее и ровнее. – Тогда вернемся к Филиппу.

Эммануэль вздернула голову, словно ее внезапно ударили.

– Филипп мертв, – произнесла она громким шепотом.

– А что, если нет?

Майор ожидал, что она тут же примется опровергать его слова. Но вместо этого Эммануэль молча отошла и, опустившись на колени, начала медленно собирать то, что осталось от пикника. Повисла неловкая пауза, которую заполняли скрип качающихся от ветра веток и мягкий шум набегавших на берег волн.

– У Филиппа не было причин для убийства Генри Сантера, – произнесла она, наконец.

– Значит, целились в вас?

Эммануэль выпрямилась и, обернувшись через плечо, метнула рассерженный взгляд.

– Вы, наверное, думаете, что это я предала его и сообщила янки о Байу-Креве? – Ее голос дрожал от переполнявших эмоций. – Как только вы могли предположить, что я способна выдать отца своего ребенка?

– Но ведь вы были доведены до крайнего отчаяния. Я видел содержимое его шкафа.

Эммануэль тяжело вздохнула, но промолчала. Он медленно подошел к ней и взял за руку.

– Он вас бил?

Она отвернула лицо.

– Никогда.

Зак взял ее за подбородок и повернул к себе, чтобы она смотрела ему в глаза.

– Это вас он привязывал теми шелковыми веревками, что лежат в шкафу, и затем хлестал плеткой?

– Нет.

Зак почувствовал дрожь, которую она пыталась скрыть.

– Да, это было так.

Она хотела освободиться от его руки, но он держал крепко, и она сдалась.

– Хорошо, – с вызовом сказала она. – Он делал это. Филипп любил такие игры.

– Чем еще он занимался с вами?

Зак почувствовал, что его сердце бешено стучит в груди, а кровь с силой пульсирует в венах. Ее лицо исказила странная улыбка.

– Ничего такого, на что бы я не соглашалась. Вы удивлены, месье? Хм. Эти подробности вас возбуждают?

От Эммануэль исходил сладковатый мускусный и чертовски соблазнительный запах. Эта обольстительная женственность рождала в нем желание. В какую-то секунду ему захотелось повалить на землю и взять эту женщину, быстро и стремительно. Как бы это было замечательно – сдернуть с нее ее скромное траурное платье, чтобы солнце осветило красивые мягкие груди, поднять юбки и прикоснуться к обнаженным бедрам. А потом страстно целовать ее. Если бы сейчас на берегу не сидел ее сын, движениями опытного рыболова забрасывающий в воду сеть с моллюсками, Зак непременно удовлетворил бы свое желание прямо здесь, среди растущих под ивой разноцветных цветов.

– Черт побери, – прошептал он, чуть сжав ее подбородок.

Кончиками пальцев она прикоснулась к манжете его кителя.

– Я не предавала своего мужа, – произнесла Эммануэль. – Мы с Филиппом на протяжении нескольких лет жили отдельно друг от друга. Нас объединяли только работа в больнице и Доминик. Да, мы не были счастливы в браке. Тем не менее, Филипп все же остался мне другом. Я оплакивала его смерть и никогда бы не стала причиной его гибели. К тому же в ту ночь умер не только он.

– Вы до сих пор что-то недоговариваете, – задумчиво произнес Зак, пристально глядя ей в лицо.

Эммануэль коротко вздохнула – ее губы раздвинулись, а грудь колыхнулась.

– Я скрываю очень много, месье, – ответила она. – Как и мы все.

– Но это может стать причиной вашей смерти.

Эммануэль отрицательно покачала головой:

– Я не думаю, что меня кто-то хочет убить.

– Напрасно, – сказал майор и, повернувшись, быстро пошел к своему коню, безучастно щиплющему траву в свете косых лучей заходящего солнца.

В тот вечер Зак взял с собой стакан и бутылку бренди и направился с ними в галерею, что шла вдоль второго этажа загородного дома, который генерал Батлер выделил для своих офицеров. Воздух благоухал цветами луноцвета, дурмана и жимолости, которые в наступающей темноте казались белыми. Налив себе бренди, Зак поставил бутылку на стоящий у двери столик и подошел к литой чугунной балюстраде. Поставив ногу на нижнюю перекладину, он стал смотреть на сад.

Ночь была холодной и приятной, но майор продолжал чувствовать жар в теле от встречи с Эммануэль. Еще немного, и он, не сумев удержать себя, овладеет ей, как мужчина, изголодавшийся по женщине. От представшей перед мысленным взором картины Зак содрогнулся, тихо выругался и чуть отпил из стакана.

Он снова потянулся за бутылкой, но скрип в темноте заставил его поднять голову. В дверном проеме показалась высокая фигура с широкими плечами.