«Надо пригласить сюда, на Восточный фронт, фон Браухича, чтобы он сам всё это увидел. А то не верит, когда я твержу ему о недостатке тёплых вещей. Говорит, что всё уже давно отправлено из Германии. Может быть, и отправлено, только сюда пока не дошло! И неизвестно, когда ещё дойдёт. Необходимо устроить совещание с его участием в Смоленске, а то фон Клюге и Гудериан наседают, требуют встречи, чтобы получить наконец чёткие указания – где и как проводить зиму. Вот и пускай сам им скажет – лично! А то моих слов им недостаточно.

Но в последнее время фон Браухич плохо себя чувствует – последствия тяжёлой сердечной болезни. Да и моё собственное здоровье, если честно, тоже не очень. Наверное, пора мне уходить. Возраст, шестьдесят с лишним лет… Из которых сорок три – непосредственно в армии. Надо подать в отставку и освободить место, чтобы другие могли продолжить начатое… В Вермахте, слава богу, ещё достаточно относительно молодых и энергичных генералов, вот пусть и руководят армиями. Давно пора снять с себя непосильную ответственность за судьбу более чем миллиона человек. Раз сам уже ничем не можешь им помочь… От тебя уже ничего не зависит: другие отдают приказы, а ты должен лишь слепо выполнять их… Но разве это правильно? Разве этому меня учили всю жизнь? Нет, честнее будет уйти, чтобы не стать на старости лет посмешищем…»

Фон Бок поднял телефонную трубку и попросил соединить со Ставкой фюрера, с Вальтером фон Браухичем. Нужно честно и откровенно с ним обо всем поговорить. Пришло время. И решить наконец все вопросы.

* * *

Сообщения Советского информбюро

Вечернее сообщение 8 декабря

В течение 8 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах. На ряде участков Западного фронта наши части контратаками нанесли немецким войскам большой урон в живой силе и технике и выбили противника из ряда населённых пунктов.

За 7 декабря уничтожено 44 немецких самолёта. Наши потери – 11 самолётов. За 7 декабря под Москвой было сбито не 5 немецких самолётов, как об этом сообщалось ранее, а 11 немецких самолётов.

Нашими кораблями в Чёрном море потоплен транспорт противника водоизмещением в 4000 тонн.

За 7 декабря нашей авиацией уничтожено и повреждено 128 немецких танков, 940 автомашин с войсками и грузами, 200 подвод с боеприпасами, 12 автоцистерн с горючим, 19 полевых и зенитных орудий, истреблено или рассеяно свыше 3 полков вражеской пехоты.

Наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, за 6 дней боёв уничтожила 36 немецких танков, 119 автомашин с военными грузами, 166 мотоциклов, 17 полевых орудий, 15 миномётов, 8 станковых пулемётов, 8 противотанковых орудий, 8 легковых автомашин и 64 переносные рации.

* * *

Из дневника командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока

08.12.41

4-я армия предложила передать командование 3-й танковой группой Гёпнеру, чтобы сосредоточить командование танковыми силами в этом секторе в одних руках. Надо сказать, это пожелание высказал сам Гёпнер. Я ухватился за этот вариант, так как теперь Гёпнер будет более заинтересован в оказании помощи 3-й танковой группе…

Я коротко обрисовал создавшееся положение Гальдеру и добавил, что группе армий вряд ли удастся сдержать мощные атаки русских. Гальдер пытался моё заявление опротестовать, но я продолжал стоять на своём.

09.12.41

Противнику удалось расширить сектора своего проникновения в оборону 2-й армии, 3-й танковой группы и правого фланга 9-й армии. Бригада СС не сможет оказать поддержку 2-й армии ранее 14 декабря. Подкрепления, которые мы собирались доставить по воздуху в расположение 3-й танковой группы, так и остались на земле, поскольку самолёты из-за плохой погоды не смогли взлететь. Батальон, направленный ей в помощь на грузовиках, до места назначения не добрался из-за ужасных дорожных условий. Однако один полк к месту вклинивания противника в оборону 9-й армии всё-таки подошёл.

Совершенно случайно узнал, что около 1000 человек из дивизий 3-й танковой группы находятся далеко за линией фронта в Витебске. Удивительное открытие, особенно если учесть, что 3-я танковая группа громче всех жаловалась на нехватку личного состава. На мой вопрос, как такое могло случиться, ответ был дан весьма расплывчатый. В этой связи я издал приказ о том, что каждый человек, который приписан к группе армий и может носить оружие, должен завтра же отправиться в эшелоне на фронт.

10.12.41

Сегодня утром обсуждал вопросы отхода с Клюге. Он придерживается мнения, что с отходом торопиться не стоит и что надо пытаться удержать всё, что можно, своими силами.

В этой связи я составил для отправки фон Браухичу телеграмму следующего содержания: «Вынужден повторить то, о чём уже неоднократно докладывал: фронт группы армий наличными силами долго удерживать нынешние позиции не сможет. Даже если нам и удастся ликвидировать в некоторых местах вклинивание противника в нашу оборону, это будет достигнуто ценой полного истощения последних имеющихся в наличии боеспособных войск. Эту точку зрения разделяют все командующие армиями…

Таким образом, нам остаётся одно: упорно защищать каждый метр занятой нами земли и осуществлять локальный отход только в случае крайней необходимости, когда ситуация другого выбора не предоставит. Но это связано с опасностью полного разгрома того или иного соединения в случае мощных атак противника. Как свидетельствуют перехваченные нами радиосообщения, противник намеревается продолжать атаки…

На следующее утро штурм Крюкова продолжился. Танкисты Кости Чуева и пехотинцы Матвея Москвина опять пошли по деревенским улицам, «гася» немецкие огневые точки. Гитлеровцы сопротивлялись уже не так яростно, как вчера, постепенно начали отходить. Вероятно, сказывалось уже перенапряжение, усталость, потери и нехватка боеприпасов. Вдобавок ко всему танкисты Александра Бурды обошли наконец Крюково с северо-запада и перекрыли Ленинградское шоссе. Немцы оказались в окружении.

«Тридцатьчетвёрки» и «шестидесятые» Кости Чуева не связывались с самыми «упрямыми» точками сопротивления, не теряли на них время, просто обходили – пехота потом разберётся. Танки должны идти вперёд, громить противника, преследовать, уничтожать. К полудню немцы стали отходить уже повсеместно: очевидно, поняли, что скоро окажутся в плотном кольце. А кому охота попасть в плен к русским? И отправиться эшелоном в далёкую ужасную холодную Сибирь. Эта перспектива, пожалуй, пугала больше, чем ответственность за невыполнение приказа.

Восьмого декабря Крюково было полностью освобождено. Советские бойцы пошлись по домам, выискивая и добивая последних, особо упорных гитлеровцев, а танкисты занялись подсчётом трофеев. Захвачено было немало: двенадцать лёгких и средних танков, четыре тягача, шесть грузовых и пять легковых автомобилей, много стрелкового оружия. А ещё на подходах к Крюково бригада уничтожила десять панцеров, несколько машин и более десятка орудий. Сами при этом потеряли девять танков, но лишь один – безвозвратно, остальные удалось оттащить и оправить на СПАМ. Значит, они скоро вернутся в строй.