Напротив него сидел невысокий мужичок в серенькой кепке, с пивным животиком и беспокойно бегающими глазами. Он наклонился через стол и спросил Семена:

– Куда едешь, друг?

– В Адск, – ответил Семен, занюхивая водку рукавом. В вагоне было холодно, он поежился. – Хочу посмотреть на его девятиэтажки.

– Ты что, девятиэтажек никогда не видел? – изумился попутчик.

– Мне нужно увидеть те, что сложены из черного кирпича, – сказал Семен.

Попутчик изменился в лице: он побледнел, губы сжались в тонкую нить. Казалось, еще секунда – и он станет белым как мел, потрескается и рассыплется белоснежной пылью.

– Зачем тебе? – сдавленно прохрипел он. – Хочешь помереть раньше времени?

Семен удивился:

– Почему помереть?

– Знаешь, кто эти дома строил? – Голос мужчины упал до едва слышного шепота. – Мертвецы с кладбищ ГУЛАГа!

– Бред, – хмыкнул Семен. – Какие еще мертвецы?

– Послушай меня, – быстро зашептал мужчина. – Ты не знаешь, а я знаю. После смерти Сталина лагеря по всей стране ликвидировали, однако при них остались гигантские кладбища, где хоронили заключенных. Имен и фамилий на могилах не было, только номера. И чтобы мертвецы просто так не гнили в земле, Политбюро приказало советским некромантам поднять их и отправить трудиться на благо родины. Эти неупокоенные работали на стройках века в специальных отрядах – возводили БАМ, например. И Адск тоже они строили. А черные девятиэтажки – это место силы, сердце Адска. Там, внутри… – Он запнулся, а потом закончил: – Лучше туда не соваться.

– Дружище, по-моему, ты бредишь, – благодушно заявил Семен. Водка согрела и расслабила его, окружающее слегка поплыло перед глазами, и странный попутчик сместился куда-то в сторону. – Начитался желтой прессы и фантазируешь.

– Можешь мне не верить, – запальчиво произнес мужчина, – только местные в эти дома не суются. Никто даже не знает толком, что за люди живут внутри. В цемент, который скрепляет кирпичи, добавляли человеческую кровь – прямо над раствором перерезали горло заключенным из местной колонии, сцеживали кровь, а тела закапывали в фундамент. Плохое это место, очень плохое.

– Мне необходимо туда попасть, – пожал плечами Семен. – Они меня зовут, понимаешь? Во сне зовут. Никак не могу выбросить их из головы.

Мужчина в кепке покачал головой.

– Пропащий ты человек, – сказал он и отвернулся к окну.

Семен еще раз отхлебнул из бутылки и задремал, уронив голову на руки.

Приехали они поздно ночью, когда воздух дышал морозом, а небо над головой слепило звездными россыпями, словно из сундука с сокровищами высыпали на черный бархат драгоценные камни. Луна была ядовито-желтой, она смотрела устало и зло, точно проклинала весь мир. Семен заторопился к выходу, забросив за плечи рюкзак. Странный попутчик исчез, видимо, сошел раньше.

Выйдя на платформу, Семен остановился. Он только сейчас понял, что совершенно не представляет, в какую сторону ему ехать. На счастье, рядом тут же возник ушлый мужичок, распознавший в Семене потенциального клиента.

– Такси до города не желаете?

Семен кивнул. Забравшись в машину, он положил рюкзак на колени и сказал:

– Вези к черным девятиэтажкам.

Мужичок удивленно повернул голову:

– Куда?

– К девятиэтажкам из черного кирпича, – повторил Семен.

Водитель отрицательно помотал головой:

– Нет, я туда не поеду. Тебе не ко мне надо. Вон, – он кивнул на стоянку, где курила парочка таксистов, – с ним поговори.

Указанный им таксист был высоким, грузным, а вместо левой руки у него торчал железный крюк. Семен подошел к нему и задал тот же вопрос – довезет ли его до черных девятиэтажек. Брови таксиста полезли на лоб, но он ничего не сказал, а только кивнул на припаркованный рядом «Опель» – садись, мол. Усевшись на сиденье, Семен пристегнулся ремнем, и они тронулись с места.

– А зачем тебе туда? – спросил однорукий. Его стальной коготь ловко цеплялся за руль, поворачивая его в нужную сторону. Семен не ответил, лишь задумчиво пожал плечами.

– Видишь мою руку? – спросил таксист, демонстрируя крюк. – Десять лет назад я оставил ее там, куда мы сейчас едем. А ты можешь оставить там голову. Не страшно?

– Страшно, – честно признался Семен. – Но у меня другого выхода нет. Я должен их увидеть, иначе не смогу нормально жить.

– Понимаю, – кивнул таксист. – Ты не первый, кого я туда отвожу. Они многих зовут, многих заманивают к себе. Сейчас будем проезжать брошенные дома, много домов – там когда-то жили люди. Девятиэтажки сожрали их, позволили им войти и больше не выпустили наружу. По сей день никто не знает, что с ними стало.

– А как ты потерял руку? – поинтересовался Семен. – Если, конечно, не секрет.

– Не секрет, – хмыкнул водитель. – Там на пустыре, рядом с девятиэтажками, жил гибрид – помесь человека и шимпанзе. Здоровенный, весь заросший шерстью. Днем прятался в теплоцентрали, по ночам выходил на охоту. Милиция подкармливала его неопознанными трупами – им мороки меньше, и чудовище сыто. Пристрелить его почему-то не хотели. А я как раз домой тогда возвращался, в магазин заезжал – жена попросила. Смотрю – офицер меня тормозит. Ну, я думаю – с чего бы? Не превышаю, пристегнут, все как положено. Открываю окошко, а от него перегар – мама не горюй! Достает пистолет и орет, чтобы я выходил из машины. Я вышел, тут его напарник подоспел, надел мне наручники. И повезли меня к тем девятиэтажкам. Приехали, выпихнули наружу, начали по ребрам пинать. Я кричу – мужики, вы чего творите! А один меня арматурой по голове шарахнул, я и отключился. Пришел в себя – вокруг сыро, мокро, темно. И тут надо мной эта образина наклоняется. Кажется, он из какой-то лаборатории сбежал, да я уже и не помню. Берет тесак и одним махом мне левую кисть отсекает, прикинь! Я от шока опять сознание теряю, очнулся – а эта тварь в углу сидит и жрет мою руку! Я наручники скинул и в туннель бежать. Проплутал там сутки, не меньше. Как меня эта нечисть не поймала, ума не приложу. Вот с тех пор и таскаю на руке этот крюк. – Он помахал протезом в воздухе.

Машина ехала по ярко освещенному проспекту, фонари мерцали, словно пойманные в плен кометы. Жизнь здесь не замирала с наступлением ночи: Семен видел прогуливающиеся, несмотря на поздний час, парочки, веселящиеся шумные компании. Ему вдруг захотелось выйти из машины, подойти к этим людям, завести с ними разговор и, может, даже выпить вместе. Последняя мысль напомнила ему о лежащей в рюкзаке бутылке водки, которую он тут же достал и приложился к горлышку. Руки его дрожали.

– Боишься? – повторил таксист. – Если хочешь, я поверну обратно.

– Нет, все в порядке, – отрицательно мотнул головой Семен. – Хорошо едем! – Он натянуто улыбнулся.

«Опель» свернул куда-то на одно из бесчисленных ответвлений проспекта, и вскоре им действительно стали попадаться покинутые дома – ветхие, неухоженные, застрявшие в янтаре безысходности. Похоже, власти города предпочитали не обращать внимания на них. А вдалеке уже виднелся мрачный архипелаг, неоперабельная раковая опухоль на теле города, жуткий ансамбль из расположившихся ромбом четырех девятиэтажек – абсолют безумия, портал в иное пространство, высасывающий соки из окружающего ландшафта. Семен весь подобрался, точно перед прыжком.