Потом Элай швырнул ложку в пустую тарелку и уверенно заявил:

– Чушь это. Байки про Тэрью и прочее похожее барахло. Вон у эллорцев тоже есть байка про Тэрью, только там она – эльфийская праматерь, а никакая не паучистая демоница. Навыдумывают люди ерунды, а потом бегают с ней, как ошпаренные. Пытаются всунуть ее куда ни попадя и удивляются, чего это она не всовывается.

– Ага. – Оль стал заливаться краской. – Всю жизнь я только и слышал: дескать, сказочки все это: про демонов, про Тэрью, про Кристаллы – а только теперь эти сказочки нам весь край изничтожают. А некоторые шибко умные эльфы по-прежнему сидят да мычат: неправда все это, ерунда, быть не может!

– Чтобы знать наверняка – нужно быть демоном, – отрезал Элай.

Оль помолчал.

– Так я ж не требую, чтоб мне наверняка сказали. Я рассказываю, чего мне в голову приходит. Вот еще, рисунки эти. Магоны ж для того рисунки рисуют, чтоб их чучелам рогатым пересказали. А сами магоны-то откудова знают, чего будет и чего рисовать? Ну понятно, что их научил кто-то там, в Азугае – а кто? Это ж сколько умности надобно иметь, чтоб такое прознать и предвидеть! И вообще – чего ихние маги не мешают магонам уходить в Миры? Ежели они столько всего понимают, то должны знать и то, что магоны в Мирах спячивают. Или про Миры им ничего неведомо, а про ортайские порталы ведомо? Ну и маги!

– Да не маги это, а Знающие! – воскликнула Алера. – Маги только торчат в своих башнях и снаряжают магонов исследовать Миры, а Знающие…

– Аль! – взвыли Тахар и Элай. – Заткнись!

Ыч, до сих пор только недоуменно переводивший взгляд с одного говорящего на другого, хряпнул кулаком по столу:

– Не хамящая!

От удара одна из досок стола просела, а в тарелке Кальена подпрыгнула ложка, плеснув подливкой. Несколько капель попали на лежащий посреди стола рисунок.

Оль смотрел на раздосадованные лица троих друзей, и все странности складывались в понятную и точную картину в его голове.

Тахар говорил, что троица почти решилась уйти через порталы до того, как они закроются, – но ведь любому понятно, что нельзя прожить всю жизнь в Мире, на ошметке земли, где ничего нет. Подобие дома можно построить – а дальше? Где брать то, что не создать самим, но без чего жизнь станет такой жалкой и скудной, а происходящее нынче в Ортае покажется доброй сказочкой? Нет, на подобное эта троица решиться не могла – они, быть может, и чокнутые, но не тупые.

Они не собирались болтаться в междумирье.

И еще Дефара. Она бессильно билась о невозможность пройти в Миры-междумирья через портал – но ни словом не обмолвилась про то, как собирается попадать из междумирья в Азугай. Ночница знала, как.

Был какой-то способ. Верно, сложный, мало кому доступный и еще меньше кому известный. Но был. А проходы, что нынче появились в скалах, получились удобным, но не обязательным довеском – они главным образом позволили самим магонам убраться из Миров. И, раз с обратной стороны не набежало еще больше магонов – проход работал только в одном направлении. Но это был не единственный способ добраться до Азугая, потому что по всему выходило, что…

– Вы уже были там.

* * *

Западный ветер, по-осеннему сырой и колючий, встрепал светлые волосы стражника, бросил в лицо несколько тонких прядок.

– Нечего тут толпиться. – Он хотел сказать это уверенным тоном, но получилось жалко, почти просительно.

Горожане переминались с ноги на ногу, переглядывались – не то чтобы смущенно или испуганно – скорее ожидая, кто первым начнет… Начнет что?

Из караульни к стражнику вышли еще четверо, почуяв неладное. Но в толпе на это только заухмылялись: ну и пусть теперь стражников пятеро, а нас – два десятка, и мечи у нас немногим хуже.

– Хочим видеть вязней, – решительно протрубил кузнец из северного квартала, сделал шаг вперед.

Кузнец был орком, огромным как бык. Говоря, он чуть наклонял вперед круглую голову с кудрявыми смоляными волосами, словно упреждая: не перечь – бодаться буду!

– Вязней? – Старший из стражников, усатый кряжистый мужик, тоже сделал полшага вперед. – Вы для этого собранчество тут устроили?

«Собранчество» загудело, нерешительно и смущенно.

Ветер рванулся, заметался между людей, смахивая пылинки на волосы, выхолаживая кожу, выплескивая обрывки звуков, как песню на древнем непонятном языке. Люди заворчали уверенней, а за ними и стражник, на что-то рассердившись, смахнул ветряной шепот с усов рукавом и гаркнул:

– Кто хотит узреть вязней – выходь по одному! Определим в соседние каморки! Ну? Чего повставали?

«Собранчество» загомонило, так же враз, невесть отчего, рассердившись. Слышно было, как звякнул металл.

Издалека донесся истошный женский вопль и заполошенное кудахтанье.

Колючий западный ветер дохнул стражнику в лицо и унесся дальше по улицам Мошука.

* * *

Алера смотрела на Элая. Элай делал вид, что ничего не слышал. Тахар сосредоточенно облизывал ложку. Ыч чесал пузо. Кальен смотрел на троих друзей с любопытством, но без удивления, и Оль сообразил, что Кальен тоже это знал. Конечно же, знал, ведь он давно с Дефарой, наверняка она делилась с ним своими мыслями, которые…

Все они знали. Только он, как потешный персонаж из байки, даже не представлял, что находится прямо у него под носом. Гласник почувствовал себя настолько глупо, что хоть садись подле тролля и тоже принимайся пузо чесать – и то не будешь выглядеть так смешно, как теперь.

Тахар отодвинул тарелку, и глухой звук, с которым она проехала по столу, показался очень громким. Оль вздрогнул.

– Мы думали, там мои родители. – Тахар говорил медленно, словно обдумывая каждое слово по отдельности и желая сказать как можно меньше слов. – Дефара как-то спьяну ляпнула, что я «одно лицо с магом, который приходит все время».

– Все время? – переспросил Оль и тут же прикусил язык – вдруг Тахар не захочет продолжать, замкнется снова?

– Да. Мы тоже не поняли. Но я очень похож на отца, и еще он любил рисовать Карты вроде магоновых. Ведь как-то так вышло, что у нас с ними одна и та же магия, одни и те же заклинания, и то, что придумывают они, действует и у нас… Словом, мы решили, что нам нужно попасть в Азугай.

– И как вы исхитрились перелезть через горы?

– Как… Дефара подсказала.

Заметив, как Тахар мимовольно двинул пальцами, словно в руках его был пестик для перетирания трав, Оль подумал, что способ связан с каким-нибудь зельем. Быть может, ночница знала состав, дающий эффект парения, только не предметам, как заклинание, а живым существам. Сам Оль даже в горячке не взялся бы представить, что туда могло входить, но в травологии он не был силен. Подкинуть Умме загадку, что ли?

– И чего там, в Азугае? – спросил он для порядка, хотя по лицам троицы было ясно, что ни в какие подробности они вдаваться не будут.