— А это чей голос? — поинтересовался Элвин.

— Бога, конечно, — пожал плечами Артур Стюарт.

— Похоже, — шутя похвалил Элвин.

— Ага, — серьезно кивнул Артур Стюарт.

Так получилось, что еще пару-другую дней в домик у ручья никто не заглядывал. Гораций появился в кузнице лишь на следующей неделе, в понедельник. Пришел он рано утром, чтобы застать Миротворца, который в это время с важным видом «обучал» Элвина тому, что Элвин и так знал.

— Чтобы доказать, что я достоин звания кузнеца, в конце своего ученичества я выковал якорь, — вещал Миротворец. — Это, конечно, происходило еще в Неттикуте, до того, как я направился на запад. Там строят корабли, настоящие корабли для китобоев, это вам не вшивые домишки и повозки. Там требуются настоящие кузнецы. Такой мальчишка, как ты, может хорошо обосноваться здесь, все равно никто из местных не знает, что такое настоящий кузнец, но туда соваться не думай, потому что там кузнец должен быть мужчиной.

Элвин привык к таким разговорам и пропускал их мимо ушей, но все равно был от всего сердца благодарен Горацию Гестеру, который положил конец неуемному хвастовству Миротворца.

Обменявшись положенными «добрым утром» и «ну, как у вас тут дела?», Гораций сразу приступил к делу.

— Я зашел, чтобы поглядеть, как спорится работа над домиком.

Миротворец вопросительно поднял бровь и взглянул на Элвина, который вдруг понял, что начисто забыл рассказать кузнецу о заказе хозяина гостиницы.

— Все уже исполнено, сэр, — сказал Элвин Миротворцу, потому что тот подразумевал: «Ты что, еще ничего не сделал?» — а вовсе не: «Что это за работа над домиком?»

— Исполнено? — переспросил Гораций.

Элвин повернулся к нему:

— Я думал, вы видели. Мне показалось, вы хотели, чтобы все было сделано побыстрее, вот и занялся этим в свободное время.

— Что ж, пойдем посмотрим, — согласился Гораций. — Я как-то не подумал заглянуть туда.

— Ага, я тоже умираю от желания взглянуть, — процедил кузнец.

— Ну а я останусь здесь и поработаю, — радостно предложил Элвин.

— Нет, — рявкнул Миротворец. — Ты пойдешь с нами и покажешь, что это за работу делаешь в свободное время.

Но Элвин не заметил ударение, которое Миротворец сделал на последних двух словах, — его сейчас больше волновало, понравится ли Горацию новый домик. Ему едва хватило ума, чтобы не забыть кинуть в карман выкованные к замку ключи.

Вскоре они очутились у домика. Гораций никогда не стеснялся от души похвалить работу другого человека. Проведя пальцем по новым фигурным петлям и вдоволь навосхищавшись замком, он вставил ключ в замочную скважину. К вящей гордости Элвина, замок, едва слышно щелкнув, открылся. Дверь с шуршанием падающего осеннего листа отворилась. Если Гораций и заметил обереги, то не подал виду. Его внимание обратилось на нечто другое.

— Да ты и стены почистил, — воскликнул он.

— Это не я, это Артур Стюарт, — пояснил Элвин. — Вытащил весь мох до кусочка.

— И эта печка… Клянусь, Миротворец, я не рассчитывал включать в стоимость работ цену новой плиты.

— Она не новая, — встрял Элвин. — Ну, прошу прощения, я хочу сказать, печка была сломана и валялась в куче ненужного лома. Но, присмотревшись к ней, я заметил, что ее можно починить, так почему бы не поставить ее сюда?

Миротворец смерил Элвина холодным взглядом и снова повернулся к Горацию:

— Не за бесплатно, разумеется.

— Конечно, конечно, — согласился Гораций. — Но если ты приобрел ее как лом…

— Да нет, цена особо высокой не будет.

Проверив, как труба примыкает к крыше, Гораций искренне восхитился.

— Изумительная работа, — сказал он, повернувшись. Элвину показалось, что почему-то на лице его написана печаль, а может, он просто устал. — Остальной пол тоже придется стелить…

— Это не по нашей части, — отрезал Миротворец Смит.

— Да я так, про себя говорю, не обращайте внимания.

Гораций подошел к восточному окну, толкнул его и поднял раму. Обнаружив на подоконнике колышки, он вставил их в третью дыру снизу с каждой стороны и опустил окно. Хозяин долгое время смотрел на колышки, затем — на окно, затем — снова на колышки. Элвин со страхом принялся придумывать оправдания тому, как это он, никогда не обучавшийся ремеслу плотника, вдруг сделал такое прекрасное окно. А что будет, если Гораций догадается, что это старое окно, а не новое? Это можно будет объяснить только даром Элвина — ни один плотник не сможет проникнуть в дерево, чтобы вырезать подобную раму.

— Вижу, ты еще кое-какую работу сделал, — всего лишь пробормотал Гораций.

— Ну, ее ж все равно пришлось бы делать, — пожал плечами Элвин.

Поскольку Гораций вроде бы не собирался расспрашивать юношу, как это у него получилось, Элвин был счастлив донельзя.

— Я не предполагал, что все будет закончено так быстро, — задумчиво промолвил Гораций. — Здесь ведь столько работы… Замок, похоже, из дорогих, да и печка… Надеюсь, мне не придется платить за все сразу.

Элвин чуть не сказал: «Да вообще платить не надо», — но осекся. Вопросы оплаты решал Миротворец Смит.

Однако Гораций, повернувшись, посмотрел в ожидании ответа не на Миротворца, а прямо на Элвина.

— Миротворец берет за твой труд полную плату, поэтому, думаю, и мне не годится платить тебе меньше.

Вдруг Элвин понял, какую ошибку совершил, сказав, что чинил домик в свободное от основной работы время, поскольку за работу, которую подмастерье выполняет в свое свободное время, плату получает сам ученик, а не его мастер. Миротворец Смит никогда не выделял Элвину свободной минутки — когда появлялся какой-нибудь заказ, Миротворец посылал исполнять его Элвина, что было в его праве, согласно условиям контракта. Заведя разговор о свободных часах, Элвин тем самым заявил, что Миротворец выделил ему время, чтобы ученик заработал себе немножко денег.

— Сэр, я…

Но прежде чем Элвин успел объяснить происшедшую ошибку, в беседу вступил Миротворец.

— Вести речь о полной оплате, пожалуй, не стоит, — сказал он. — Контракт Элвина вскоре истечет, и я решил, что ему стоит попробовать вести дело самому. Пускай научится обращаться с деньгами и так далее. Но хотя ты считаешь, что работа исполнена на славу, мне она кажется несколько грубоватой. Так что справедливо будет взять за это не полную цену, а половину. Ну, сколько ты здесь работал, а, Элвин? Часов двадцать?

Скорее шесть, но Элвин лишь кивнул. Все равно он не знал, что говорить, а его мастер, очевидно, не хотел признавать правду. Одна работа в кузнице заняла бы не меньше двадцати часов — два полных рабочих дня, — и это не говоря обо всем остальном…