Он многое замерил. Прикинул, куда встанет небольшая пузатая плита, чтобы давать тепло зимой, после чего сразу посмотрел, что за основание стоит подложить под нее, потому что плита-то тяжелая… В общем, он учел все, что могло потребоваться, чтобы превратить домик у ручья в добрую хорошую хижину, в которой поселится леди.

Мерки Элвин не записывал. Он никогда ничего не записывал. Сняв мерку при помощи пальцев, он запоминал ее навсегда; а если забывал, если что-нибудь делал не так, то исправить положение не составляло для него труда. Элвин, конечно, понимал, что здесь он немножко ленится, но в эти дни он слишком редко прибегал к помощи своего дара, так что небольшие поблажки простительны.

Пока Эл бродил вокруг домика, на лугу объявился Артур Стюарт. Элвин ничего не сказал, да и Артур большей частью молчал; когда человека слишком часто видишь, нужда во всяких церемониях отпадает. Но когда Элвину потребовалось снять мерку с крыши, он подозвал к себе Артура и подсадил его на крышу с такой же легкостью, с какой Пег Гестер переворачивает перину на гостиничной кровати.

Артур, как кошка, прошелся по коньку, нисколько не страшась высоты. Он шагами замерил доски и все запомнил, а закончив, даже не посмотрел, сможет ли Элвин поймать его или нет, — взял и прыгнул в воздух. Словно верил, что сможет полететь. А в самом деле, почему бы не попробовать, если Элвин своими огромными руками без труда поймает Артура, который мягко опустится на землю, как пушинка на поверхность пруда.

Обмерив дом, Эл и Артур вернулись в кузницу. Элвин вытащил из кучи пару железных пластинок, разогрел горн и принялся за работу. Артур встал рядом — качать мехи и подавать инструмент. Между ними этот порядок был давно заведен — словно Артур стал учеником Элвина, и ни один из них не видел в этом ничего плохого. Они все делали вместе, да так ладно, что остальные только дивились.

Парой часов спустя Эл выковал все необходимое. Это заняло бы в половину меньше времени, если б Элвин почему-то не вбил себе в голову, что обязательно нужно сделать на дверь замок, да не простую задвижку, а настоящий. Элвин видел пару подобных замков, их заказывали себе богатые хатракские горожане в самой Филадельфии — у них был ключ и специальный язычок, благодаря которому замок закрывался сам, стоило хлопнуть дверью, так что двери за собой можно было не запирать, сами закроются.

Более того, на замок Элвин наложил специальные обереги, идеально ровные шестиугольные заклятия безопасности и покоя, так что тот, в чьем сердце живут злые намерения, не сможет открыть задвижку. Когда замок будет прикреплен к двери, обереги скроются внутри, и никто их не заметит, но свое дело они исполнят, потому что оберег, наложенный Элвином, всегда был настолько хорошо исполнен, что создавал целую сеть из заклятий, распространяющихся на многие ярды.

Накладывая обереги, Элвин в очередной раз задумался над тем, почему они вообще работают. Он, конечно же, знал, почему оберегу придается одна и та же волшебная форма — дважды три, это и так понятно; кроме того, ему было известно, что если шестиугольные обереги положить на стол, они сразу сцепятся друг с другом, проникнув один в другой, словно квадратики, только намного сильнее, сойдясь не только своей основой и тканью, но основой, тканью и силой. Не то что квадраты, которых практически не найдешь в природе, которые слишком просты, а следовательно, слабы; настоящие обереги заключаются в снежинках, кристаллах и пчелиных сотах. Создать простой оберег — это все равно что сотворить целую сеть из заклятий, поэтому обереги, которые Элвин спрятал внутри замка, окутают дом сплошным покрывалом, надежно защищая от всякого зла. Лучшей защиты не сыскать, даже если бы Элвин выковал сеть из железа и закрыл ею дом.

Однако это нисколько не объясняло, почему оберег работает. Почему созданные заклятия остановят человеческую руку и помешают злоумышленнику войти? Почему оберег невидимо повторяет себя, и чем он совершеннее, тем дальше простирается созданная им сеть? Многие годы Элвин думал над этим, но так ни в чем и не разобрался. Он по-прежнему ничего не знал, и им в очередной раз овладело отчаяние. Держа в руках составные части замка, он даже подумал: а не стать ли ему обыкновенным кузнецом, не забыть ли эти сказки про Творение?

Однако, терзаясь этими вопросами, Элвин почему-то даже не подумал задать себе самый простой из всех. С чего он взял, что школьной учительнице понадобится столь надежный, защищенный сильнейшими оберегами замок? На эту тему Элвин просто не думал. Он лишь знал, что подобный замок может сослужить добрую службу и маленький домик под его защитой не постигнет беда. Много позднее он задумается над этим — неужели еще до встречи с учительницей он догадывался, кем она для него станет? Наверное, у него в голове уже тогда сложился некий план, как и у старушки Пег Гестер. Но пока он ничего об этом не знал, и чудесный замок он творил скорее для Артура Стюарта; может, где-то внутри он решил, что, если у школьной учительницы будет ладный, красивый домик, она охотнее пойдет на то, чтобы давать Артуру Стюарту уроки.

Рабочий день подошел к концу, но Элвин никак не мог угомониться. Погрузив выкованные вещи и инструмент в тележку, он направился к домику у ручья. Работал Элвин быстро — почти неосознанно он воспользовался своим даром, чтобы работа спорилась. Все подошло с первого раза; дверь стала как новенькая, и замок на ней сидел как влитой — в жизни не отдерешь. Такую дверь ни один человек не выбьет — легче прорубиться через бревенчатую стену, нежели лезть через дверь. Но обереги, помещенные внутрь стен, никому не позволят поднять на домик топор, а если кто-то все-таки будет продолжать упорствовать, то лишится сил, так что и удара толком сделать не сможет — к таким оберегам с уважением отнесся бы даже краснокожий.

Эл еще раз вернулся в кузницу, чтобы навестить сарай, где из кучи старых поломанных печурок, которые Миротворец заготовил на железо, выбрал ту, что получше. Тащить в одиночку печь — задача не из легких даже для силача-кузнеца, но тележка такой груз не выдержала бы. Поэтому Элвин нес печку на своей спине. Оставив печь снаружи, он натаскал камней оттуда, где раньше протекал ручей, и выложил место под полом, куда должна встать плита. Под полом домика шли большие толстые балки, однако там, где некогда тек ручей, они были не обшиты — какая польза от хранилища продуктов, где всегда должно быть холодно, если текущую под домиком воду закладывать досками? В общем, в северном углу домика, где пол был разобран и находился невысоко от земли, Элвин выложил хорошее каменное основание для печки, после чего зашил его досками и покрыл тонкими листами железа, чтобы сыплющиеся из печи искры случайно чего не подожгли. Затем он поставил плиту на место и вывел трубу в дыру, которую незадолго до того пробил в крыше.

Артуру Стюарту он поручил выковыривать из стенных щелей засохший мох. Задание было нетрудным, кроме того, оно отвлекало Артура, и тот не видел, как Элвин чинит сломанную печурку, творя такое, что явно не под силу обыкновенному человеку. Вскоре плита стала как новенькая.

— Я хочу есть, — заявил Артур Стюарт.

— Сбегай к Герти, скажи, что я поработаю допоздна, и попроси прислать нам обоим еды, поскольку ты мне помогаешь.