— Ну, зачем вы так сразу — тунеядствовала, — обиделась учительница за свою ученицу.

— А как бы вы назвали ее образ жизни? — усмехнулся Шура.

— Просто Юлечка еще не нашла себя…

— На мой взгляд, Лопырева искала не себя, а нечто другое.

— Что же?

— Обеспеченного мужа.

— И что в этом плохого?

— А что хорошего?

— Возможно, она мечтает о прочной семье.

— Извините, Людмила Павловна, но, по-моему, о прочной семье мечтает практически любая женщина. Разве вы не мечтали? — Наполеонов бросил взгляд на обручальное кольцо педагога.

— Мечтала, — призналась она, почему-то зарумянившись, как юная девушка.

— Мечты сбылись, простите за нескромный вопрос?

— Сбылись, — кивнула Гусарова, — у меня прекрасный муж и двое взрослых детей.

— Ну, вот, видите, вы же не гоняли лодыря после школы, учились, работали.

— Время было другое.

— Дело не во времени, и сейчас миллионы девушек учатся, работают, вступают в брак, рожают детей.

— У Юлечки несколько другие обстоятельства…

— И какие же? — с иронией поинтересовался Наполеонов.

— Ее родители — очень обеспеченные люди, и им нетрудно было исполнять любые пожелания дочери, — продолжала защищать ученицу Гусарова.

— Короче, разбаловали девицу до неимоверности, — сделал заключение следователь.

Людмила Павловна поджала губы.

— Хорошо, оставим в покое моральный облик Лопыревый. Вы лучше мне скажите, Юля имела на Стригунова большое влияние?

Учительница нехотя кивнула.

— Она часто чего-то требовала от него?

— Мне это неизвестно. По-моему, Юля просто сделала Толю своей доверенной подружкой, можно сказать, наперсником. Доверяла ему свои девичьи тайны, советовалась, искала поддержку. Так мне виделось со стороны.

— А что за история была у Лопыревой с Колосветовым?

— С Кешей?

— С ним.

— По-моему, они просто не поняли друг друга.

— В результате этого непонимания Иннокентий оказался в тяжелом состоянии в больнице.

— Ну, это же был переходный возраст, у мальчиков играют гормоны, а Юля позволила себе быть излишне кокетливой. Кеша понял это как… — Гусарова замялась.

— Приглашение к сексу? — подсказал Наполеонов.

— Ну, что вы, — возмутилась учительница. — Они же еще были дети.

Следователь не удержался и хмыкнул.

Людмила Павловна бросила на него осуждающий взгляд и сказала сухим голосом:

— О сексе речи не было, он просто хотел ее поцеловать, Юля его оттолкнула, Кеша не удержался, и произошел несчастный случай.

— В изложении Лопыревых-старших.

— Что? — не поняла Гусарова.

— Вы пересказали мне версию родителей Юлии.

— С этой версией согласились все.

— Да, я знаю. Деньги часто управляют судьбами людей.

Гусарова ничего не ответила, уставившись на свои руки.

— Ну, что ж, Людмила Павловна, вы очень мне помогли. Благодарю вас, и позвольте откланяться.

— До свидания, — отозвалась Гусарова, глядя мимо Наполеонова.

«Может быть, учительница тоже что-то поимела с этой истории», — подумал следователь, но тут же отбросил эту мысль.

Соблюдая закон вежливости, он заглянул в кабинет директора и попрощался с ним.

— Вы узнали что хотели? — спросил тот.

— Да, похоже, что узнал…

* * *

А вот оперативники никакой новой информации об Анатолии Стригунове не сообщили. Начальство на работе охарактеризовало его самым лучшим образом. Исполнителен, трудолюбив, несклочен, скромен.

— В общем, ангел во плоти, — подвел итог Наполеонов, — вот только не летает…

У Юлии с утра было прекрасное настроение, она порхала по квартире и весело напевала последнюю нетленку одного из эстрадных певцов. Юлия была уверена, что до Нового года сможет отвести Максима к венцу.

У нее не было сомнений в том, что он в нее влюблен. Почти каждое утро ей доставляли от него букеты и забавные мягкие игрушки. А вчера ночью он подарил ей кольцо. Не обручальное пока, но недешевое. Она подняла руку и с удовольствием посмотрела на переливающиеся на свету бриллиантики.

Тут Юлия вспомнила, что забыла посетить выставку своей подруги Лидии Заречной.

— Может, сходить сегодня? — задумалась она и тут же сама себе ответила: — Ах нет, не хочется. Нужно будет делать вид, что она заинтересована, восхищена, а ей сейчас ничего не интересно, кроме ее будущей свадьбы с Максимом. — Я влюблена! — пропела она своему отражению в зеркале. — Лидия должна понять меня и извинить, — была уверена Юлия.

Тут некстати зазвонил телефон, и девушка, погруженная в свои мысли, машинально сняла трубку и услышала голос Анатолия.

— Юля, нам нужно встретиться, — проговорил он жалобно.

— Не сегодня.

— Сегодня, — его голос неожиданно приобрел не свойственную ему настойчивость.

— Чего ты хочешь? — спросила она.

— Сама знаешь.

— Толь, мы же можем остаться хорошими друзьями.

— Нет, — ответил он, немного подумав, — уже не можем.

— Ну, Толь…

— У меня бабушка уехала на два дня… Я буду один. Ты придешь?

— Да, — скрепя сердце согласилась она, — сегодня в двенадцать часов ночи.

— Почему так поздно?

— Вечером я занята, днем ты на работе.

— Хорошо, приходи в двенадцать, — согласился он и первым повесил трубку, чего никогда прежде не случалось.

Ошеломленная Юлия еще минуты две вслушивалась в короткие гудки.

— Однако идти к Толику придется, — подумала Юлия, недовольно и зло шмякнула трубкой по рычагу.

* * *

В ярко-красных волнах заката потонули оранжевые всполохи. И наступила полночь… За окном тихо перешептывались тополя.

Юля запаздывала. Анатолий уже в который раз обвел глазами стол, на котором стояли цветы, фрукты, шоколадные конфеты. Икру и шампанское он поставит на стол, когда она войдет в квартиру. Часы показывали полпервого, когда раздался звонок, Стригунов бросился к двери и распахнул ее, на пороге стояла Юлия.

— Ты опоздала…

— Разве? — спросила она рассеянно.

— Проходи. Я волновался.

— Боялся, что я не приду? — усмехнулась она.