– Я вас очень люблю, и тебя, и маму. И очень не хочу, чтобы вы переживали из-за меня. Скоро все кончится, обещаю! Пока!

– Пока…

Марлен прошел к машине, ощущая и позывы совести, и громадное облегчение. Пускай все осталось недосказанным, но лучше недоговорить, чем смолчать.

Плюхнувшись на сиденье, он завел мотор. Выехав, Исаев оглянулся – «УАЗ» катился следом. Движение было как перед хорошей пробкой – машины ехали медленно, и Марлен достал сотовый. Надо было связаться со знакомым юристом.

– Рич? Здоров, это Марлен. Узнал?

– Узнал! Давно не появлялся.

– Дела, как батя говорит. Можешь для меня одно дельце провернуть?

– Похищение или контрабанда?

– Попроще! Деду моего знакомого надо дачу оформить. Не под Москвой, под Рославлем. Там маленькая рощица на холме, координаты я тебе потом скину. Дом я начну строить сразу, а с тебя бумаги. Идет?

– Идет! Тебе срочно надо?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Ладно, с утра займусь. Перелет оплатишь.

– Не вопрос!

– Заметано!

– Все, пока!

– Пока!

Тут же Марлен перезвонил еще одному нужному человеку.

– Сан Саныч? Привет, это Марлен.

– Привет, уважаемый! Что хочешь?

– Нужно выстроить небольшой, крепкий дом под Рославлем. Не коттедж, не шале, а нормальный, такой, сруб. Желательно выстроить завтра.

– Я тебе что, уважаемый, джинн? Хм… Ну, если собрать калиброванные бревна…

– Вот-вот! Собери. Я уже везу этого деда, понимаешь? Старый он, в палатке ночевать не будет. В общем, грузи полный набор для стройки, цепляй бригаду своих ухарей и выезжай. Я тебя на месте встречу.

– Надбавка за срочность, дорогой…

– Святое дело!

– Все, занимаюсь. До завтра!

– Давай…

Марлен глянул в зеркальце – «уазик» не отставал.

Ехать ночью Исаев не стал, да и зачем? Строители появятся лишь утром, так что уйти в 41-й удастся не раньше вечера. Или, скажем, в три пополудни. Так чего спешить?

И Марлен свернул на стоянку у подмосковного отеля, показавшегося ему более или менее приличным.

Сняли четырехместный номер, поужинали и залегли. Засыпалось плохо – и новое место, и тревоги, – все мешало.

Поворочавшись, Филоненко тихо сказал:

– Спишь, Марлен?

– Да нет…

– Что же это получается – без капитализма полки магазинов не наполнишь? Опять, что ли, НЭП вводить?

– А разве хоть кто-нибудь пробовал довести социализм до ума? В ваше время не до того было – лишь бы успеть с индустриализацией, тяжелую промышленность поднять, чтобы было можно самолеты делать с танками. Потом все долго восстанавливали, а Хрущев, когда пришел, и старую плановую экономику загубил, и нового ничего не создал. Был такой Косыгин, он попытался было перевести народное хозяйство СССР на рыночные рельсы, так ему не дали. Это ж надо было заводам свободу предоставить, чтобы они сами и цену выставляли на свой продукт, и зарплату платили большую, и бракоделов с алкашами выгоняли. А кто бы им это позволил? Министерские с партийными, что, так запросто власть отдадут? Не дождетесь! Ну, и не дождались…

– Ну, теперь-то можно попробовать?

– Да я только за! Убрать бы только тех, кто мешать будет…

– Уберем! Они ж все известны! А тайга большая – пили да пили…

Павел Иванович рассмеялся.

– Спите, давайте, а то рано вставать!

Удивительно, но Марлен, едва закрыв глаза, тотчас же уснул.

Совесть очистилась…

* * *

Выехали рано, и уже к обеду добрались до места. По всей видимости, Сан Саныч поднял своих и вовсе до рассвета – когда «гелик» с «уазиком» сворачивали к Стомети, показались грузовики с надписью «Домострой» на бортах – это была фирма Сан Саныча.

Исаев посигналил и двинулся первым, ведя строителей за собой.

Поисковики восприняли «стройку века» положительно. Павла Иваныча тут знали и даже вызвались помочь. Строители, в основном таджики, загалдели и стали разгружать фургоны, а Марлен поднялся к Зачарованному Месту.

Разведчики встретили его какие-то всклокоченные, хмурые, кислые.

– Что? – усмехнулся Исаев. – Насмотрелись?

– А-а! – отмахнулся Шатов. – Да как же так – СССР развалить?

– А эти фашисты на Украине? Это что такое?

Мужики загалдели, перебивая друг друга, перечисляя червоточины, обнаруженные в таком красивеньком яблочке с наклейкой «Будущее».

Марлен не спорил, он лишь кивал и соглашался. А когда все выговорились, Исаев негромко сказал:

– Вот для того нам и надо доставить бук в ваше время, чтобы товарищ Сталин лично увидел, во что все может превратиться! И принял меры загодя.

– Правильно! – горячо поддержал Шатов. – Вот это правильно!

Тут набежали строители, и началась ударная стройка.

Гладкие калиброванные бревна были один к одному и легко складывались, как кубики «Лего».

Один рабочий выпускал в паз монтажную пену для пущей теплоизоляции, сверху опускалось бревно. Глядишь, и первый венец готов.

– Вот тут, – объяснял Исаев, указывая на землянку, аккуратно прикрытую сверху палаткой, – будет комната-музей. Так что окна здесь ни к чему. А реставрацией мы займемся позже.

Прораб кивал только и раздавал распоряжения.

Венец за венцом, венец за венцом… Вот уже и оконные рамы вставлены – там, где они нужны, то есть в жилых комнатах, – и дверь появилась.

– Забор мы сегодня не успеем, – озаботился прораб.

– Завтра доделаете, – махнул рукой Марлен. – Лишь бы дом сдать.

– Сдадим! – вдохновился строитель.

И сдали. Исаев прошел в сени, где пахло деревом, оттуда в коридорчик. Налево – санузел, душевая и кухня, направо – комната, прямо – «музей».

Запиликал телефон – это был юрист.

– Все готово, можешь забирать! Пришлось само собой кое-кому кое-что доплатить, зато быстро. Покажешь своему деду, чтоб расписался, где нужно, и пусть пользуется!

– Отлично! Ты где?

– В Рославле. Гостиница так и называется – «Рославль». Это на Пролетарской.

– Понял. Сейчас я подъеду.

– Ага, давай…

На этот раз Марлен двинулся на грузовике Сан Саныча. Рассчитавшись с «крючкотвором» и забрав документы, он заехал в мебельный и хозяйственный. Кровать, диван, телевизор, холодильник…